Не надо стесняться. История постсоветской поп-музыки в 169 песнях. 1991–2021

Я очень часто слышу свои песни в такси, за что спасибо всем нашим радиостанциям. До сих пор не могу реагировать на это спокойно – хотя казалось бы. Все равно внутри что-то сжимается – блин, я на радио пою! Но я никогда ничего не показываю – только в самый первый раз было такое. Я ехала на переднем сиденье – кажется, с друзьями, потому что вообще на переднем обычно не езжу, – и тут заиграла моя песня. Я не смогла себя проконтролировать и схватила таксиста: «Ты знаешь, кто это поет? Это та, кого ты везешь!» Это было очень смешно – я потом притихла и такая: «Извините, не сдержалась» (смеется). А сейчас – тихонечко сижу в панамочке или кепочке, а внутри ликую.

Интервью: Владимир Завьялов (2020)

Тима Белорусских Мокрые кроссы

Так вышло, что через 25 лет после распада Советского Союза почти всю самую интересную поп-музыку в России делают люди из сопредельных стран. Об Украине и Казахстане мы уже говорили – ну а Тима Белорусских окончательно обозначил как важных игроков на этом поле белорусов, сумевших найти в русском языке какой-то свой, отдельный распевный грув. Взяв за основу пацанскую энергетику Макса Коржа (который, конечно, тоже мог бы быть героем этой книги), Белорусских убрал из нее хип-хоповый нахрап и добавил обаятельную поп-сентиментальность, отсылающую к 1990-м и конкретно к Сергею Жукову. Лирический герой Тимы – не хулиган, но хорошист; парень с нашего двора, с которым хочется скорее гулять, чем трахаться. И песни у него соответствующие – о надежде как организующем начале жизни: пускай капает с неба, а если станет окончательно мокро – поставь эту кассету.

Тимофей Морозов (Тима Белорусских)

певец, автор песни

Лет до шести моих мы в общежитии жили – а потом купили квартиру. На тот момент это был новый район, но ничего особенно эксклюзивного. Папа работал в оперетте нашей минской и еще разъезжал по странам с отдельными коллективами – сейчас он, кстати, вообще в Индию уехал и преподает там. Мама работала в филармонии, играла на флейте в оркестре – потом ездила в Саудовскую Аравию на заработки, еще была учителем флейты в музыкальной школе. Ну и они по музыке всегда… В детстве просыпаешься – уже музыка какая-то играет: Агутин или еще что-то. И папа ходит такой бодренький! А мама любила Стинга включить.

Лет в шесть меня отдали в музыкальную школу: я как вчера помню – там была куча кабинетов. И мы по ним ходили – выбирали инструмент. Зашли в кабинет с виолончелью – и почему-то спрашивают: «Ну что, будешь играть? А вот послушай, как звучит». Я такой: «Ну, класс!» Проходит неделя, я уже забыл про это, а мне говорят: «Ну что, пойдем». «Куда пойдем?» – «В музыкальную школу, на виолончели заниматься». И все – после этого дня жизнь вообще поменялась. Возраст был такой, когда хотелось далеко не пиликать по струнам, но у меня начало получаться, и меня в итоге отдали в колледж музыкальный. А параллельно в какой-то момент появились рэперы у нас на райончике. Они записывали свои треки на студии под биты рэперские, и для нас с приятелем (он жил на пятом этаже, я – на восьмом) это было вау. В какой-то момент я был в Германии у дяди – и сидел там и качал минуса на телефон. А параллельно приятель с этими рэперами случайно познакомился в кафе – ему папа какие-то вещи рэперские купил, и они такие: «Йоу, здорово!» И когда я вернулся, у него уже был адрес студии, куда нужно было подъехать. Я там записал первый трек – «Стереть память»; причем там было через «и» сначала – «Стиреть память». Мне было 13 лет.

Я вел в «ВК» паблик «Типичный рэпер», мемы там про рэп кидал. А потом сидел у бабушки в Витебске, и у меня не было денег – но были текста и биты. И я начал писать студиям: «Йоу, я с паблика “Типичный рэпер” – давай я повешу твою рекламу, а ты мне запишешь трек». Написал на 10–15 студий – один согласился. Я прихожу – студия реально классная. И в конце, когда я уже обуваюсь, он говорит: «Давай деньги». И я понимаю, что перепутал людей – то есть я не с ним договаривался. И я такой: «Слушай, ну вот у меня паблик есть, я тебе дам рекламу». Он мне потом скинул какие-то треки – но они плохие были, я не смог это запостить. Они мне еще угрожали потом, но я уже из Витебска уехал – а трек остался. То есть приходилось по-разному выкручиваться – но где-то к 2012 году я понял, что у меня получаются песни, и надо их делать дальше.