Не надо стесняться. История постсоветской поп-музыки в 169 песнях. 1991–2021

Помню как сейчас: я позвонил в клуб Re: Public и сказал: «Меня зовут Саша, я хочу сделать кастинг у вас в клубе». Мне озвучили сумму в районе тысячи долларов. Это были неподъемные деньги вообще! Я почти положил трубку, но они говорят: «Подожди-подожди, давай ты приедешь завтра, мы пообщаемся». Я приезжаю на следующий день в каком-то костюмчике, с чемоданчиком – надо делать все-таки вид, что я продюсер. Меня спросили: «Как будешь продавать билеты, как соберешь народ в клуб?» А тогда как раз была деноминация – 20 000 рублей стали 2 рублями. И с ними легко стало расставаться. Я подумал, что это прикольная возможность – продавать билеты по 2 рубля на улице людям: ребята, у нас открылся лейбл – придите, поддержите, послушайте. Там будет голосование: мы с вами будем выбирать артиста, которым будет заниматься наш первый белорусский лейбл. Директор клуба меня послушал, ему идея понравилась. Я распечатал 500 билетов и месяца за два все их продал. И на первый же кастинг пришел Тима, но мы его тогда не выбрали – что-то пошло не так у него. А вот ровно через год, на втором кастинге – выбрали.

Однажды, дня через три после кастинга, я сижу вечером в машине, ко мне идет наш звукорежиссер Артем Мирный – он как раз с девушкой расстался и у меня жил. Мне звонит друг и говорит: «У Тимы есть трек, послушай его». Скидывает мне в «ВК» старый трек «Рассвет». Я включаю, слушаю – и у меня по всему телу мурашки; я охреневаю от того, как это круто. В два часа ночи Тема садится в машину с пивом – поехали спать. Я такой: «Нет, мы домой не едем, мы едем за Тимой». Мы в Лошицу [спальный район в Минске] за ним погнали, в два часа ночи забрали его. Тима в шоке: «Что происходит?» Мы его привезли в студию, закинули в будку, говорим: «Записывай этот трек». Он такой: «Нет, пацаны, это ерунда – у меня есть лучше треки». Я: «Нет, бро, это крутой трек, давай его перепишем». Переписали. Дальше спрашиваю: «Кто написал инструментал?» Тима говорит: «Да это Ян [Супоненко], мой одноклассник». Я говорю: «Зови его на студию». Он через два дня приехал – вежливый, в пиджаке, в рубашке. У нас тогда не было аранжировщика – мы познакомились и начали работать.

На «Рассвет» мы сняли клип – и в 2017 году начали активно его рекламировать. Причем сами: создавали тонны фейковых страниц и скидывали клип в комменты популярных пабликов, чтобы его смотрели. У нас была задача – сделать 10 000 просмотров. У нас улетало по десять симок в день, потому что аккаунты блочили быстро – но симки копейки стоили. Все круто, мы на огне! И тут Тима начинает творить полную дичь: перестает посещать студию, живет на своей волне, ему все пофиг. И в какой-то момент мы пошли с ним в контры: я ему высказал все, что я о нем думаю; он высказал мне все, что он обо мне думает. Мы разошлись, остальные артисты тоже ушли от нас – лейбл остался без артистов. Тогда мы начали продавать свои продюсерские услуги – писали биты, сводили, зарабатывали на этом. Потом опять занялись артистами – встретили девочку 14-летнюю: она очень круто пела, но у нее был какой-то комплекс. Она была о себе чуть-чуть плохого мнения, и это мешало музыке. Я подумал: нужно ее свести с другим артистом, чтобы они друг другу тайны свои рассказывали. Попросил Яна написать Тиме – уже полгода прошло после нашей ссоры, Тима работал в кафе официантом. Приехал – худой, жалко смотреть; с кнопочным телефоном, с плеером каким-то. Они написали песню «Привычка убегать», потом еще одну. А потом пошли контры с этой девочкой и с ее родителями – они считали, что ей музыкой не надо заниматься. И мы остались опять с Тимой Белорусских.

В какой-то момент мы сидим вчетвером на студии; Ян, как обычно, на своем фоно играет. Меня уже начало бесить – потому что играет одно и то же. Я такой: «Тема, поехали лучше поедим куда-нибудь». Мы уехали, поели, вернулись в машину – и тут Ян скидывает мне видео. Я нажимаю. Стоит Тима, начинает фоно играть. Он запевает: «Молчит экран, и я бы хотел вместе с ним…» И с первых нот у меня все тело в мурашках. И дальше: «И пускай капает, капает с неба…» Мы с Артемом на всю машину начинаем орать дико: «Господи, это круто, это хит!» Была такая буря эмоций. Я до этого никогда не писал хиты, не видел, как они пишутся, но я знал, что это хит. Педаль в пол – приезжаем на студию, закидываем Тиму в будку, записываем. Как назовем? «Мокрые кроссы». Я его подвожу домой – было 12 ночи. Говорю: вылезь в окно и крикни, что завтра вас ждет бэнгер. Он вылезает в окно и такой на всю улицу: «Чуваки, завтра вас ждет бэн-ге-е-е-ееер!»