Не наше дело

Войдя в спортзал, я замер. Пульс мой забился быстрее, а кровь прилила во все места, куда ей приливать было вовсе не обязательно. Стоя ко мне спиной на двух расставленных на некотором расстоянии степах, Берит Берг выполняла приседания плие. В руках она держала довольно увесистую, килограммов на десять, гантель. Но, конечно, совсем не эта железяка привлекла мое внимание. Когда я обратил на Берит внимание во время ужина в день нашего прибытия, то никак не мог разглядеть ее ягодицы по той простой причине, что она весь вечер сидела, мило беседуя со своим соседом по столу. Следующие два дня я ни Берит, ни ее ягодиц вовсе не видел. И вот они предстали передо мной во всей красе, обтянутые розовыми с затейливым белым узором лосинами. Совершая раз за разом плавное движение вниз, они ласково касались некой невидимой взгляду точки опоры, на мгновение замирали и вновь устремлялись вверх. Восхитительное зрелище!

— Hej![5] — улыбаясь, поприветствовало меня отражение Берит в огромном, на всю стену, зеркале.

— Hejsan![6]

Я постарался улыбнуться как можно естественнее. Я же не виноват, что у меня не было секса уже две недели. Интересно, как я буду смотреть на женщин через два месяца? А ведь наша экспедиция рассчитана на полгода. Караул!

Чтобы разогреться, я встал на беговую дорожку, выставил небольшой угол наклона и неторопливой трусцой двинулся в путь в никуда. Не люблю беговые дорожки. В детстве у меня некоторое время жила морская свинка, которая обожала бегать в крутящемся колесе. Это была просто свинка-марафонец, она часами могла перебирать лапками лишь для того, чтобы обессиленно вывалиться из колеса и подползти к блюдечку с водой. Но, как известно, век свинки недолог. Слово век здесь само по себе не очень употребимо. Я проплакал целый вечер, а на следующее утро сам отнес клетку с колесом на помойку. С тех пор бег на месте, в том числе на беговой дорожке, ассоциируется у меня с морской свинкой. У меня в принципе большинство постоянных посетителей фитнес-клубов ассоциируются с морскими свинками. На мой взгляд, они столь же забавны и интеллектуальны, как эти милые животные. Однако у свинок есть явное преимущество. Они не выкладывают в Интернет фотографии своих ягодиц, снабдив картинку глубокомысленной цитатой из Омара Хайяма. Старик Омар, наверное, икает там на небесах, или где уж он оказался, столько глупостей он наговорил, по мнению отечественных фитоняшек. Что поделать, у любой мудрой мысли, особенно если она неимоверно глупа, должен быть автор. Вот монгольские инстаграмщицы любят цитировать Чингисхана, а французские почему-то приписывают все свои безумные лозунги Робеспьеру.

Так, размышляя о морских свинках, я преодолел дистанцию в два километра, во всяком случае, именно так считал дисплей беговой дорожки. На мой взгляд, более чем достаточно для разминки. Сам я к спорту относился довольно прохладно. Мой папа, памятуя о своих собственных спортивных достижениях (а он как-то сумел взять серебро на областных соревнованиях), с пяти лет отправил меня заниматься в школу дзюдо. Папиных успехов, к его глубокому разочарованию, я повторить не сумел, однако мог при случае удивить, а то и огорчить оппонента броском через бедро, которого никто не ожидает от субтильного юноши в очках, каким я всегда и был. Комплекцией я полностью повторял отца. Во время учебы в университете дзюдо я окончательно забросил и лишь изредка заходил в зал, чтобы немного размяться, побить по мешку да немного повозиться на матах, если встречал в зале кого из знакомых борцов.

Когда я, вытирая пот, сошел с беговой дорожки, Берит в зале уже не было. Странно, даже если плие было ее последним на сегодня силовым упражнением, девушки обычно в конце тренировки еще долго истязают свой пресс и двигают рычагами эллипса. Берит явно пренебрегала аэробными нагрузками, а может быть, это мое появление заставило ее изменить программу тренировки. Сейчас, наверно, уже сняла свои розовые лосины и нежится под струями горячей воды. Господи, ну куда опять меня понесло?