(Не)настоящий парень

— Ну, у моего мужа выбора не будет, — жёстко отрезаю я. — Мы будем на равных.

Мама кидает на меня скептический взгляд и снова возвращается к готовке.

Категорически не верит в равноправие, в ее мире его нет.

— Добрейшее утро! — раздается радостное. На кухне появляется папа, вальяжно проходит к столу, хватает с него бутерброд.

— А ну-ка, — отгоняет его мама. — Скоро все сядем.

— Ухожу, ухожу, — толкает дверь во двор и выходит. Его радостно встречает лай.

Дом оживает. По лестнице сбегают два сорванца, неразборчиво что-то выкрикивая, следом за ними тяжёлой поступью идёт Пашка. На нем недосып виден не так отчётливо, как на сестре, но отпечаток все же виднеется.

Пацаны забегают в кухню с ором индейцев и тут же получают от мамы нагоняй.

Затихают на минутку и снова срываются в свои мальчишеские разборки, когда не могут поделить кому какая тарелка достанется. Муж сестры кивает на наши приветствия и выходит вслед за отцом во двор. Каждый здесь занят своим делом, изо дня в день ничего не меняется.

Я беру чашку и отпиваю, стоя возле столешницы, покачивая мелкого на руках.

Стоит только остановиться, он начинает кряхтеть и изворачиваться. Настоящее испытание.

— Привет, — раздается удивлённое.

Я расплываюсь в улыбке. В кухне появляется Вова и сразу заполняет собой все пространство. Долговязый в чужих вещах, явно не по размеру, он смотрится комично.

Но все равно красиво. Подходит сразу ко мне, прижимается губами к губам, никого не стесняясь. Меня кидает в жар, я вспоминаю наш активный вечер и очень хочу продолжить.

— Не знал, что дети появляются так быстро, — шутливо шепчет мне на ухо, бросая взгляд на младенца на моих руках.

— И сразу такие огромные, — смеюсь я.

— Привет, бугай-младший, — тычет пальцем в маленькую ладошку Вова.

Святогор тут же обхватывает его пальчиками и крепко сжимает, даже не открывая глаз. Дует губы и выдувает пузырь из слюней.

— А прикольный он, — говорит Вова. — В правильных руках, — кидает на меня многозначительный взгляд.

Сердце подпрыгивает и замирает в груди. Этот момент по интимности может переплюнуть всю вчерашнюю ночь.

* * *

— Покормить тебя? — урчит мне на ухо Вова, прижимаясь своим плечом к моему.

— Да, пожалуйста, — чуть не молю я, глядя, как остальное семейство с аппетитом жует. Никакой солидарности.

Подтягиваю Святогора немного вверх, отклоняясь на спинку стула. Он сопит на моей груди, периодически пытаясь нащупать к чему бы присосаться, и разочарованно кряхтит, когда понимает, что на этой женщине ему ничего не светит.

— Открой рот, — стреляя зелёными глазами на мои губы, тихо просит самый ненастоящий из настоящих парней. — За маму, — расплывается в насмешливой улыбке.

— Я с удовольствием поем и за себя, — вытягиваю шею и откусываю от бутерброда, маячившего перед лицом.

Чувствую на себе несколько удивлённых взглядов, но на них не отвечаю, сосредотачиваюсь на весёлых глазах напротив.

— Не мешай мне играть! — притворно возмущается Вова. — За па-апу, — тянет он, придвигая бутерброд для следующего укуса. Я закатываю глаза, но все равно откусываю и улыбаюсь. Такой балбес. — Чай? — спрашивает.

Я качаю головой, дожевывая, и снова тяну шею за новой порцией.

Блин, я проголодалась. А этот, слишком большой для двухмесячного, ребенок просто отказывается слезать с рук. При любой попытке переместить его в качели поднимает сирену на весь честной дом.

— За Вову, — понижает он голос до хриплого шёпота. — И его большой…

Я не выдерживаю и прыскаю. Некрасиво, со слюнями в лицо и крошками на одежду. Да что ж он творит-то!

— Зина, — строго выговаривает мама.

— Вынужден взять вину на себя, — с очаровательной улыбкой говорит Вова, окидывая взглядом присутствующих. — Слишком много пытался засунуть ей в рот.

Я снова прыскаю и закашливаюсь. Боже мой, ну что за язык у этого человека!

Говорить такое… при целом семействе, при детях!

Заливаюсь краской и пихаю ногой щиколотку по соседству. Вова морщится, но не теряет лучезарной улыбки. В глазах — чистая невинность. Актерище.

— Возьми лучше яичко, — предлагает, не понимая, что добивает, мама.

Я не выдерживаю и начинаю хохотать, Вова закрывает лицо руками и тоже смеётся. В момент, когда по моим щекам уже текут слезы, Святогор просыпается и начинает вопить.

— Посмотри, что ты наделал! — сквозь стихающие приступы истерии, шиплю на парня.

— Давай я подержу, — благородно протягивает руки Вова. — Он тяжёлый, наверное.

— Как булыжник с дороги, — перехватываю племянника и бережно передаю в руки благородного рыцаря. — А-а-а-а, — протяжно стону, разгибая спину.

Как же все затекло, боже. И как Галя справляется с этим грузом двадцать четыре на семь? Не иначе, вырастила себе экзоскелет к третьему богатырю, чтоб не ломаться.

Поправляю младенца на руках своего парня, правильно его укладывая, как показала мама, и упираю руки себе в спину, чтобы немного ее размять. Хрущу, как старая бабка, как же хорошо, что есть кто-то, способный снять с меня вынужденную ношу.