Не нужный Богу

Гордость за свое былое величие не пробуждалась. Возникло нечто новое, позвавшее забыть всё, вернуться куда-то в первичное и начальное. Потянуло в лес, в дебри, под кусты орешника, где была их нора с Маа… Где она?.. Где все?.. Их милый выводок волчат: кусачей Ззы, лизучей Лы, а ещё Рыы, Руу! И тот день привиделся с щемящей яростью.

Он украл у людей ягненка и принес его в логово для еды. И как же волчата ликующе терзали ягнячью шкуру, добираясь до мяса. Видел, что Маа тоже хочет есть, но любовалась на них, не помогая: пусть крепнут.

А потом он услышал дальний лай собак. Насторожился, вздыбив загривок. Прислушалась и Маа, направив нос в сторону звуков. Глянула с тревогой на него, на волчат… Малыши ещё. Что делать, спрашивали её глаза, и он воспринял её мысленную картину: берёт за шиворот кусачую Зуу, он – Ры. А остальных как?

Он и сам все понимал. В ответ лизнул Маа по губам и помчался навстречу звукам.

Выскочил на лающих собак и, дав им увидеть себя, побежал в сторону, увлекая за собой свору псин и охотников, принявшихся запоздало палить.

Собаки настигали его, вот-вот и схватят, а он нарочно держал их так близко за собой, чтобы вывести из леса. И выманил на опушку. Но там оказались другие охотники, на лошадях обложившие лес. Свора собак увеличилась. Их хриплый лай, визг и ярость подгоняли, заставляя напрягать силы. Всадники с ружьями отсекли его от леса, а он и не стремился туда, старясь подальше увести их от Маа с детьми. Но выстрелы…

Кувыркнулся… Раненый вцепился в чью-то шерсть, и на себе почувствовал зубы, раздиравшие плоть. Мелькнула торжествующая мысль, что всё же увел их. И будут жить Маа, и Зуу, и Руу и…

Это было главным для него тогда!.. А сейчас понял, что в прежней жизни был волком. Потому и повлекло его в лес, увидеть Маа.., волчат.. Которых, конечно же, нет там, и не могло быть…

Всматриваясь в темноту осеннего сырого леса, он увидел не только падающие листья, но и шары… Другие, размером поменьше его. И даже совсем маленькие. И понял, что это души мелкой живности, а ему – ставшему человеком – здесь делать нечего.

2. Наследие былого

Рванулся из леса вверх, не соразмерив сил, и оказался на высоте, с которой Земля предстала голубым школьным глобусом. На мгновение охватил восторг, вызванный звездной темнотой. Но холод! Он стал что-то замедлять, истощать и заставил тут же ринуться назад, к спасительному, желанному и родному.

Вернувшись к полям и лесу, почувствовал до полного осознания, какое же это райское благо – Земля. И как же она прекрасна своим разнообразием всего живущего, вечно сменяемого, щедро дарящего.

«И моего! Личного!!. – горделиво подтвердил чувства словами. – Полтора миллиона гектаров мои! Были.., – пришло унылым эхо. – Ну, моих детей, внуков, правнуков! Продолжателей! Не я же один – все для детей стараются! А я ушёл из жизни…

И опять приползла гадкая мыслишка, что не ушёл, а выбросили! – « Это меня-то, который их поднял из грязи… Наказать! Найдётся же способ при такой-то ярости. А если не взяли к Богу, то может специально оставили расправиться с ними. Я же волк! Ради своего-то, мне и жизни не жаль. Адреса их знаю…

Первым вспомнил своего другана и заместителя по финансовым делам Никитку Степаныча, сукина сына и подлеца. И…

* * *

– через мгновение – оказался перед ним: спящим в широченной кровати с девчушкой первых лет взросления. По присутствию в комнате множества шаров, догадался, что зрелище для них было особо привлекательным. Пиар – парад фантастики половых извращений. Не осуждал, конечно, потому что сам устраивал подобные и коллективные разгрузки от суеты бизнес-политики, а главное ради показа, что такой же, как все – повязанный аморалкой – свой! Запоздало злился, что все их элитные баловства, оказалось, видимы с Того света, как и ему сейчас. О каждом докладывают, наверное, кому следует. А кому, кроме Бога?.. А ему зачем наша мразь?! Значит, сами сопереживают, что не могут так, как живые. И что же тогда?.. Может, своим шаром ударить по его башке? Коснулся и… воспринял его мучающие ощущения переполненного мочевого пузыря и чередующиеся порывы подняться.

«Ссы!..И вспоминай меня каждую ночь! Вот таким.., – изобразил он себя с волчьими ушами, вздыбленным загривков и лапами, раздирающими его низ живота. – Каждую ночь буду терзать тебя, пока не подохнешь.

– Нет, нет… Не я же… Велели.., – испуганно бормотал Никита и, пустив струю, с облегчением водил взглядом по потолку, где им невидимые шары пришли в заметное движение.

– Дядя, ты чего?., – приподнялась девчушка.

– Что?

– Кричишь так.

– Что кричал?

– Велели что-то.