Не обижайте Здыхлика

Юджин поставил будильник на три. Юджин проснулся, поцеловал спящую Мулю, отправился на кухню, заварил крепкий черный кофе, выпил залпом, представил себе указанного Костиком человека и принялся работать. К утру он взмок, как грузчик, и у него поднялась температура. А через неделю ему позвонил Костик и сказал, что все получилось.

– Так у тебя есть помощник? Кто?

– Марк, не суй нос, прищемишь, – советует Юджин. – Я серьезно. Выпей пивка, расслабься.

Марк, отодвинув нетронутое пиво, встает.

– Я же обязан докопаться до правды, ты знаешь.

– А ты наплюй, друг, – говорит Юджин. – И не докапывайся. Сам же пожалеешь.

Первому пожалеть о своих действиях пришлось самому Юджину.

Когда Костик объявил ему имя пятого клиента, Юджину ужасно захотелось послать Костика подальше. Он это и сделал. Хватит, сказал он. Я не знаю, на фига тебе эти марионетки, но я не могу и не хочу их больше программировать, да и жутковато как-то, если честно. Ты мне сделал добро, я с тобой расплатился – хватит. Костик не возражал. Ты прав, сказал он. Что это я. И вправду достаточно. В расчете.

В тот же день, вернувшись домой, Юджин обнаружил, что из ванной исчезли все Мулины флакончики и пузырьки, из шкафов исчезла Мулина одежда, а из квартиры – Муля. На его звонок она ответила холодно. Сказала, что не понимает, как все это время его терпела, что, видно, сошла с ума, но теперь, хвала небесам, выздоровела. Бросила трубку и больше на звонки не отвечала. Юджин караулил ее перед концертами и после них, но она не желала с ним разговаривать. Даже смотреть на него не хотела. Кажется, ей было противно.

Юджин почти перестал есть, не мог толком спать. Неделю пил, неделю приходил в себя. Потом поставил будильник на три часа ночи. Вскочил по звонку как ужаленный и представил перед собой того человека, в котором был так заинтересован Костик. «Он твой хозяин, – твердил Юджин вслух. – Ты будешь делать все, что он скажет. Ты не имеешь права его ослушаться».

К утру он потерял сознание. Когда очнулся, увидел перед собой Мулю. Она вытирала платочком пот с его лба. Милый, сказала она, милый. Сама не знаю, как я могла тебя оставить.

– Вот и молодец, – ласково сказал ему Костик при встрече.

К той ночи Юджин долго готовился. Подготовившись, привычно поставил будильник. Встал в темноте, добрел до кухни, сел на табуретку, оскалился, как зверь, и представил, что перед ним Костик. «Оставь меня в покое, – твердил он. – Отстань от меня. Отстань от меня. Не требуй у меня больше ничего, понял, ты, нечисть? Оставь мне Мулю и не трогай меня больше!»

Утром Муля, потянувшись в ванной за полотенцем, поскользнулась, упала и ушибла локоть. За полчаса локоть распух и стал толще в два раза. В травмпункте, куда ее отвез перепуганный Юджин, сделали рентгеновский снимок и диагностировали сложный внутрисуставной перелом. Муля плакала навзрыд. Через неделю у нее должен был быть концерт. У Юджина в кармане зазвонил телефон.

– Вези ее ко мне, – вместо приветствия сказал Костик. – Я такие вещи лечу в два счета.

– Отвяжись, тварь, – прошипел Юджин. – Сдохни.

– Во время следующего падения она сломает шею, – пообещал Костик.

Юджин отвез Мулю в клинику, где принимал Костик. Мулю тут же забрали в операционную.

– Я не волшебник, – сказал Костик Юджину, который, белый от ужаса, дожидался в коридоре, когда Муля придет в себя после наркоза. – Месяц рука будет в гипсе, а потом ее нужно будет восстанавливать. И я не бессребреник, расплатишься за операцию в кассе. Но я гарантирую, что рука в итоге будет действовать как раньше. И еще гарантирую, что если ты хоть раз попробуешь выступить против меня, то горько пожалеешь. Так что пока отдыхай, а недели через две будет тебе мой новый заказ. Понял?

– Я понял, – сказал Юджин.

Талия. В гостях хорошо

Дом стоит на склоне холма. Вокруг – явно самодельный забор: бревнышки с деревянными перекладинами, обвитыми какими-то прутьями. Во дворе выложенные камнем дорожки, вдоль которых растут маленькие аккуратненькие елочки. Дом похож на сильно осовремененную сказочную избушку. Даже, пожалуй, на терем. Прямо иллюстрация из толстой растрепанной книжки о царевичах-королевичах. Только слишком много стекла.

А на заборе сидит…

– Да, это ворон, – кивает Георгий Георгиевич. – Что, нравится? Яська хотела еще, чтобы колья на черепах. Или черепа на кольях, все время забываю. Но потом сочла это излишней роскошью. В глаза, говорит, будет бросаться, фу, моветон.

– Это чучело? – дрожащим голосом спрашивает Талия.

– Ага, – весело соглашается Георгий Георгиевич. – Убили и выпотрошили. Всё как мы любим. Иди, иди, деточка, не бойся.

Ворон тут же поворачивает к ним черную носатую голову, презрительно смотрит желтым глазом. Потом картинно взмахивает крыльями и улетает.

– Зачем вы меня пугаете? – Талия жалобно поднимает глаза на своего спутника.

– Кто? Я?! – ужасно удивляется тот. – Это ты сама себя запугала до предела. Вышла из машины, стоишь и трясешься, как будто тебя сейчас в печке зажарят. Расслабься уже, здесь можно. У нас, – он оценивающе оглядывает ее с ног до головы, – и печки-то такой нет.