Не обижайте Здыхлика

– И что мне теперь делать? – тихо спрашивает Талия.

– Заголять да бегать, – говорит старушка. – Другого найдешь.

– Зачем мне другой, мне и этого хватило, – вздыхает Талия, разворачиваясь.

– Зачем-зачем, – доносится ей вслед. – Пригодится.

Что делать – и вправду непонятно. Денег теперь нет. Еды тоже. Разве что сесть рядышком с местными торговцами возле водонапорной башни и распродать оставшуюся одежду. А потом одежда закончится, деньги тоже, что тогда?

Можно, конечно, попробовать ничего не есть и умереть с голоду. Как-то раз она уже пыталась это сделать. Но тогда ей помешала Клуша. А теперь, как назло, ужасно хочется жить.

Нужно найти работу, вот что.

Все равно рано или поздно пришлось бы.

В тех же кафе наверняка нужны официантки, или уборщицы, или посудомойки.

Только сначала надо уехать отсюда подальше. Глупый какой-то город. Одни бандиты.

По дороге к станции Талии навстречу попадается тот парень с носом. Он почти врезается в нее, хватает за плечи, смотрит прямо в глаза своими удивительными звездно-черносливовыми очами и, тяжело дыша, выпаливает:

– Он тебя обидел, да? Что тебе сделал этот баран?

– Кошелек отнял, – испуганно отвечает Талия.

– А! – вскрикивает парень и несется дальше. По дороге он оборачивается и кричит:

– Я его найду, слушай! И тебя найду, э!

«Нет уж, не надо меня никому находить, пожалуйста».

До электрички пятнадцать минут. Талия достает из кармашка билет, проходит через турникет и ждет поезда.

Да, бояться, что ее, нечесаную и чумазую, кто-то попытается не пустить в электричку, было по меньшей мере нелепо. В вагоне куча народа не в пример колоритнее той юной всклокоченной ведьмочки, которая глядела на Талию из зеркала пристанционного сортира. Напротив, например, сидит большая тетенька, раскрашенная под матрешку; на голове у нее синий платок, а на ногах – обтягивающие брюки в малиновых розах. С соседнего сиденья подозрительно поглядывает дедок в ушанке и коричневом пальто без пуговиц – а ведь на дворе конец мая. Есть, впрочем, и вполне благопристойно одетые люди. А есть и такие, которых так и хочется разглядывать, вытаращив глаза.

– Петрушка, укроп, кинза! И молодой чеснок! Выращенные на собственном огороде, на коровьем навозе! – возвышенно, будто гекзаметры, декламирует крепенький седенький старичок, проходя по вагону, потряхивая в воздухе пучками кудреватой зелени. Зелень лениво раскупают.

– Хочу предложить вашему вниманию товары, без которых очень трудно обойтись в современном хозяйстве, – монотонно тянет полная женщина в стеганой куртке, ставя на пол черную квадратную сумку. – Сетку от комаров. Лечебный лейкопластырь. Мешочки для стирки белья. Суперклей. Нестираемый маркер по ткани. Универсальное моющее средство. Резинки для волос. Носки мужские, пять пар – сто рублей. Универсальные японские зубочистки. Универсальные бамбуковые подставки под горячее.

Как это всё, такое универсальное, у нее в сумке помещается, думает Талия.

– Уважаемые пассажиры! Желаю вам всем счастливого пути! Путь наша песня поднимет вам настроение!

Два гитариста поют что-то натужно веселое.

Вслед за гитаристами в вагон молча входит девушка и играет на скрипке.

А за девушкой – боги мои, испуганно думает Талия, он что, преследует меня, что ли, и что за невероятные все-таки у него глаза, – входит тот, в красной жилетке и с носом, весь расцветает, увидев ее среди пассажиров, неведомо откуда извлекает какую-то темную дудку, на вид вполне себе незамысловатую, и принимается извлекать из своего неказистого инструмента странно вибрирующие звуки невыразимой печали, вызывающие в воображении нездешние горы, бледное от жары небо и закутанные в черное женские фигуры с кувшинами, мелкими шажками бредущие к далекому источнику.

А ведь это мысль, думает Талия, глядя, как юноше в красной жилетке подают мелочь. Пока найдешь работу, надо же будет что-то есть. Не зря она перед побегом вспомнила о флейточке!

Только играть, конечно, нужно не здесь, не в электричке, решает Талия, глядя, как юношу берут под руки квадратные люди в синей форме, как выводят его из вагона, а он все оглядывается на нее. Нет, здесь опасно. Хоть бы его отпустили, что ли…

…Возле станционной площади небольшого поселка городского типа останавливается массивный черный автомобиль. Открывается водительская дверь. Крупный плечистый мужчина в черных джинсах и красной куртке не торопясь выходит наружу, щелкает кнопкой на брелоке. Автомобиль понимающе откликается. Его хозяин, широко расставив крепкие ноги, со снисходительным интересом наблюдает за происходящим на площади. Весело улыбается.