(Не)обратимые законы времени (СИ)

В среду вечером в квартире Гермионы Грейнджер состоялось практически историческое событие: к ней пришёл сам лорд Драко Малфой, собиравшийся проведать сына и договориться о дальнейших планах. После мозгового штурма, устроенного в не менее исторической компании Поттер-Нотт-Грейнджер-Малфой, единственным решением, которое им пришло в голову, оказалось составление графика встреч. Задача, которая на первой взгляд казалась очень простой, на самом деле заставила их изрядно поломать голову: во-первых, Скорпиусу нельзя было попадаться на глаза окружающим, иначе неизбежные вопросы могли привести всю компанию в аврорат. Во-вторых, всё усложнялось наличием отношений у новоиспечённых родителей: Астория, добившаяся от Нарциссы включения в родовую защиту, практически всё время проводила в поместье Малфоев, ну а Гермиона всё ещё пыталась разобраться в своих чувствах к Рону. Тот, к счастью, был командирован Джорджем в Перу на три недели для заключения нового договора с поставщиками порошка мгновенной тьмы. Тео обещал найти дополнительные источники по маховикам и путешествиям во времени, Гарри обязался порыться в архивах аврората, а затем оба товарища радостно пропали со всех радаров, предоставив новым членам семьи возможность как следует познакомиться друг с другом.

Драко вынырнул из воспоминаний о прецедентном случае в 2004 году, когда Грейнджер стала первым неподкупным сотрудником Министерства на его памяти, и сосредоточился на почти что журнальной картинке: Скорпиус лежит на полу и играет с котом, а они с Гермионой сидят на диване напротив камина. Просто образцовая реклама семейных ценностей, Мерлин их раздери.

— Наши отношения завязались на работе? — глаза Грейнджер округлились так, что придали ей сходства с каким-то изумленным зверьком. Скорпиус, сосредоточенно тискавший сдавшегося Живоглота, активно закивал головой:

— Да-да. У вас вроде бы как были совместные проекты, где вы лучше узнали друг друга.

Гермиона перевела взгляд от новоявленного сына и уставилась на пламя, весело потрескивающее в камине. Драко внезапно внутренне возмутился: обычно женщины выстраивались в очередь, чтобы получить возможность хотя бы представиться юному лорду, после чего Астория моментально превращалась в цепного пса, готового загрызть каждую, кто посмотрит в его сторону. Грейнджер должна быть счастлива, что он в принципе каким-то образом смог разглядеть в ней женщину, даже если это произошло под влиянием большого количества алкоголя или шантажа. Вместо этого же Гермиона не стеснялась показывать своего изумления с примесью ужаса каждый раз, когда Скорпиус упоминал детали их будущей жизни. Что бесило Драко ещё больше, так это то, как менялось её лицо, когда она обращалась к сыну — профессиональная вежливость и тщательно отработанное безразличие, к которым он так привык, сменялись на лучезарную улыбку и искреннюю радость от общения. Вот и сейчас, когда она вновь посмотрела на мальчика, играющего с уродливым котом, на её лице расцвели нежность и умиротворение. Малфой решил немного убавить градус этой идиллии.

— Но сейчас у нас не так всё хорошо, верно? — спросил он, возможно, чуть холоднее, чем следовало. Скорпиус повернулся к нему с недовольным видом и ответил:

— Из-за тебя. Ты не можешь смириться, что мама теперь успешная и популярная. Ты часто уходишь, оставляя нас одних, а потом возвращаешься под утро. О маме пишут гадости в газетах из-за твоего поведения. Она их от меня прячет, чтобы не расстраивать, но я всё равно нахожу.

Драко ошарашенно уставился на сына, а Грейнджер, к его ещё большему изумлению, не к месту рассмеялась:

— И почему я не удивлена, что все проблемы от тебя. Ладно, юный лорд, — она хитро посмотрела на Скорпиуса, который просто растаял от единоличного внимания матери, — нам пора укладываться спать, маме завтра на работу.

Скорпиус с готовностью подскочил, наконец-то освободив из плена несчастного кота, и с радостью засеменил за Грейнджер. Та, даже не оглядываясь в сторону Малфоя, лишь кратко бросила:

— Подожди меня, договоримся насчёт завтра.

Драко остался в кресле, раздумывая обо всём, что он только что услышал. Признаться, он был прилично поражен — каким бы человеком ни был Люциус, он всегда уважительно относился к Нарциссе и не позволял себе недостойного поведения даже в сложные моменты семейной жизни. Безусловно, Малфой-младший не был образцом идеального поведения и приятного характера, но с женщинами он всегда был обходителен, да и репутация в его случае была далеко не пустым словом — стать позорным героем светской хроники из-за нетрезвых выходок и измен согласно кодексу Малфоев было гораздо большим прегрешением, чем пособничество Пожирателям. Из мыслей его вытащил голос Грейнджер:

— Мне надо аппарировать на работу к девяти, максимум — к девяти пятнадцати. Сможешь забрать Скорпа где-нибудь без десяти? Или открой камин для моего адреса.

— Я пришлю домовика, — рассеянно ответил Драко.