Не оглядывайся вперед

Я и оглянуться не успел, как их с Оликом дуэт закружил меня, заставляя крутить головой от одного к другому: молодежь сходу заспорила – в воздухе весело носились названия и имена: «Цепеллины» и «Сантана», «Дорз» и «Ху», Дженис Джоплин, Сид Баррет, три Джимми и Сьюзи…

– Значит, так, Сьюзи с Сидом… – оттеснил я их к окну с проплывавшим за стеклом трамваем. – Трындим здесь и не мешаем…

Мэтью просил присмотреть новый хэт («если не хочем греметь каструлями»), Ля давно канючил клавишный синтез. И то, и другое было в наличии, но не по безналу. «С июня начнется застой – думаю, разрешат…» – все, что удалось выдавить из продавца.

Ля (Илья) – клавишник, Мэтью (Матвей) – ударник. Я, Миха, – выходит теперь, что бас-гитарист с проблесками вокала. Образовавшийся пять минут назад дуэт – соло-гитара-вокал Олик и ритм-гитара-вокал Яна.

Полный состав.

С «Феличиты» у Яны началась новая жизнь. В плане не коллективно-творческом, а, как теперь принято говорить, гендерном. И правильно принято: пол – это то, что налицо, а гендер – то, как человек сам воспринимает свое налицо. Нашу корректировку ее «налица» Яна восприняла спокойно – ну, а что: выйти к залу «под Аль Бано» в дуэте с Михой «под Ромину Пауэр» – не преступление… А вот то, что за этим последовало…

Впрочем, по порядку.

Для чистоты эксперимента мы с Оликом решили изначально предъявить остальным членам коллектива не ритм-гитаристку Инь, а ритм-гитариста Янь.

Переход из Яны в Яна дался несложно: стрижка, не весьма выдающийся бюст и мальчиковые бедра присутствовали изначально, а усики мы приделали замечательные: был Аль Бано без усиков – станет с усиками. Лирическое меццо-сопрано безболезненно перешло в тенор.

Можно было предъявлять «Яна» коллегам.

В нашем деле без помощи хороших людей делать нечего. Через пару недель хорошие люди за умеренный процент предоставили нам для премьеры десяток минут сцены солидного зала в сборном концерте, где вслед за принятой «на ура» «Феличитой» (выступавшие перед нами одолжили нам бас-гитариста) вместо «Крепче держись в седле» мы в полубессознательном состоянии вдруг исполнили «Алконавта друга Моню» («мы пахали»… пел – Ольгерд)… Думаю, многократно повторенный и до предела усиленный к финалу риф в значительной мере отвлек от текста, а то бы нам несдобровать.

– А что… – оправдывался Олик на нашу предъяву, какого, значит, этого он вступил не с той темы… – Вы тут сидите, не знаете ни фига! Я как-то здесь у вас в Минске на «Форуме» был ленинградском: «Сто километров в час» и «А я хочу быть мясником» – вот это рок!..

Так началась наша музыкально-сценическая жизнь…

После «Феличиты» наше решение раскрыть клавишнику и ударнику инкогнито «Яна» все время откладывалось. Пока все мы трое понемногу не вошли во вкус. Яна – потому что могла теперь петь вместе с нами все наши мужские каверы. И мы с Оликом – не в последнюю очередь, по той же причине: гитарное трио и трехголосье выходило совершенно мужским и не нуждалось ни в дамской голосовой поддержке, ни в присутствии женского пола на сцене. Главным было – не забывать ей перед входом в наш подвальчик надевать эти свои усики…

Так оно и пошло.

***

На первом же полном сборе в нашем подвальчике возникла идея как-то назваться. Сразу. До первых совместно взятых аккордов.

– АББА – по первым буквам имен, – вспомнил Мэтью…

Первыми буквами наших имен оказались М, Я, М, Л и О.

– Прочти, что получилось, – попросил меня Ля.

Я прочел.

– Бит-квартет «МЯМЛО», – невозмутимо прокомментировал Олик.

– А почему бит-квартет? – не понял Мэтью.

– Потому что бьют четверо, – пояснил Олик.

– Кого бьют? – спросил Мэтью.

– Пятого, – ответил Олик.

– За что?

– За то, что мямло.

– Из тех же, – быстренько замял, кого бьют, Ля, – первых букв можно сложить ЛЯММО, тогда полностью будет «Ляммоны». А что? «Песняры» были «Лявонами», а мы будем «Ляммонами».

– Все это бесконечно весело, – повозившись на бумаге со всевозможной перестановкой букв, встрял я. – Но давайте как-то поближе к жизни… Вот если бы первые три буквы – по именам, а последние две – по фамилиям… и если бы твоя, Олик, фамилия была на «Р»… тогда из «Ляммо» можно было бы сделать «Лямур»: моя фамилия – Урицкий… Олик, как твоя фамилия?.. – внимательно посмотрел я на Ольгерда.

– Ракицкий, – не сморгнув, ответил Ольгерд.

– Итак, – никому не давая опомниться, заключил я, разрывая чистый листок на части. – Пишем записки, кладем в берет. Яна (чуть не сказал я)… Ян-н-н…, давай сюда берет. Значит, пишем: «Ляммоны» или «Лямур»… сворачиваем в трубочку, кладем сюда.

– Тайное… голосование… – с удовольствием произнес Мэтью…

На одной из вынутых из берета записок стояло «Лямур», на четырех значилось: «Бит-квартет МЯМЛО»…

– Захотелось поржать? – спросил я. – Поржали?.. Утверждаем!