Не от стыда краснеет золото

Фар видно не было, но они углядели кое-что другое. Вернее, кое-кого. Мимо их юрты прошествовали два человека. Они шли молча и не вступили в круг света, но этого скудного освещения было достаточно, чтобы узнать колоритные фигуры Боцмана и Любопытной Варвары. То есть, теперь уже скрывающихся за этими псевдонимами Генки Звягинцева и пока еще бесфамильного Шурика-чеканщика. Дамы, словно зомби, не сговариваясь, двинулись за ними.

– Вы куда?! – зашипела Надя, цапнув за руку Зою. – Нашли время амуры разводить!

– Нам надо кое-что узнать, – шепотом, но решительно сказала Зоя. – Наденька, отпусти меня, пожалуйста. Мне девочек надо догонять. А ты оставайся ждать Васю.

И растерявшаяся Наденька выпустила ее руку.

* * *

Зоя догнала девочек как раз в тот момент, когда парочка заходила в одну из юрт. Они не знали, где находится юрта Шурика, но знали юрту шамана, а Гена с Шуриком вошли именно в его юрту.

Почему-то Акылбай не запер свой дом изнутри в уже довольно позднюю пору. Или они здесь, в глухой степи, все так беспечны и никого не боятся? Или он уверен, что духи защитят его от злых людей? Или это условленная встреча, и они все трое – одна шайка-лейка?

Почему-то Зое Васильевне было горько от этой мысли. И что же им следовало делать? Не переться же в юрту и кричать «руки вверх, вы окружены»? Или – «признавайтесь, нам все известно»?

Бесшабашная Мила придвинулась к брезентовой стенке и приложила к ней ухо. Трясущаяся Зоя, сердце которой бухало в самом низу живота, прижала ухо к другой брезентовой стене. Люся, пометавшись между ними и не определившись, рядом с кем пристроиться, обошла юрту и приникла ухом с тыла. У нее, наоборот, сердце стучало в горле.

Люся, послушав и ничего не услышав, расстегнула молнию на сумке и схватила лежавший в сумке носок с лунным камнем внутри. Какое счастье, что, устроившись в гостинице, они вышли постоять с Надей в ожидании Васи, не оставив своих сумок. Спасибо бабской идиотской хронической привычке – всю жизнь таскать сумки, забывая про них. Так, как будто их ручки вросли в ладонь, стали частью руки!

У премудрой Милы все сумочки – на ремешках да на цепочках, всегда на плече, руки свободны. Наученная опытом, Люся понимала, что в Пороховое, где якобы спокойно и безопасно, нельзя являться безоружными. Люся отдавала себе отчет, что они едут не только на юбилей, а будут еще и, по возможности, попутно, выслеживать Боцмана с Варварой.

Уже зная нрав этих двоих и то, что это отнюдь не законопослушные граждане, Люся подумала об их возможной непредвиденной встрече и непредсказуемых последствиях ее. В предыдущую их нечаянную встречу поблизости нашлась палка, а если теперь не найдется? Поколебавшись между кухонным разделочным молотком и лунным камнем, она решила остановить свой выбор на последнем. Он тяжелее, но компактнее, и будет не так бросаться в глаза. А то дорогие подруги сживут ее со свету насмешками, если ничего не случится, или если нечаянной встречи вообще не произойдет. Пусть лунный камень принесет хоть какую-то пользу, а может, даже, защитит Люсю.

Мышку она клятвенно заверила, что вернет камень в целости и сохранности, чтобы та не обольщалась пустыми надеждами. И Люся с трудом запихнула камень в старый вязаный носок, чтобы не так бросался в глаза, когда придется открывать сумку.

У Зайки в сумке всегда – неизменная бутылка минералки. Правда, по дороге в Сарай они, после сытного Надиного ужина, отпили из нее, и бутылка теперь полегчала минимум на пол-литра, но все же это лучше, чем ничего! Ну а у Милки, как обычно, – ее габариты. Тут Люся немножко самоутешалась, преувеличивая боевые ресурсы подруги: Мила была женщиной статной и крупной, но отнюдь не великаншей.

В юрте, между тем, страсти накалялись. Слова сливались в гул, но, зная лексикон сладкой парочки, нетрудно было догадаться, какие слова там звучали. Можно было отличить истеричные интонации Варвары, угрожающие – Боцмана. И тут раздался болезненный вскрик шамана. Следовательно, он был не в лагере Боцмана, и та ссора под крепостной стеной была не просто размолвкой компаньонов! Так подумала, почему-то с облегчением, Зоя Васильевна.

Три наших героини воспитывались родителями-атеистами, с одной стороны, в духе отрицания религиозной морали. С другой же стороны – они взрастали на принципах морального кодекса строителя коммунизма, которые были сдуты с библейских заповедей.

Воспитывайся они сейчас, могли бы с чистой совестью предоставить событиям развиваться своим чередом. Каждый получает, что заслужил, так ведь? Разве это их проблемы? Шаман имел неосторожность во что-то впутаться. Они – всего лишь старые слабые женщины. Ну, может, могли бы отойти подальше и позвонить в полицию или, чтоб придать ускорение действиям полиции, тому же дорогому другу Бурлакову, чтоб дал пинка коллегам для ускорения.

Но как бы они жили дальше? Как бы мирились со своей совестью потом? А если в юрте убивают человека?!

– Девочки! – воскликнула на этот раз первой Зоя Васильевна, а не импульсивная Мила.