Не от стыда краснеет золото

Друг Гены с семьей с ранней весны до поздней осени жил на даче, неподалеку от города: сажали, пололи, крутили свои помидоры-огурцы… Шурик стал для них бесплатным сторожем. Андрей, друг Гены, утром приезжал на своей «Ладе», оставлял ее во дворе и шел пешком на работу. Ходьбы тут было минут десять. По пути завозил жену на ее работу. Вечером уезжали обратно на дачу, готовиться к новому весенне-летнему сезону: парник налаживать, грядки зачищать, редиску сеять. Трудяги, они еще и приторговывали немножко огородиной. Дача была им хорошим подспорьем. Почва в Нижнем Поволжье просыхает рано, да еще если и зима была бесснежной, как нынешняя.

Скучать Шуре долго не пришлось, скоро нагрянул Гена. Они покинули гостеприимный Артюховск и перебрались в Пороховое: Гену вскоре позвали работать к археологам, а Шурика он еще раньше пристроил чеканщиком в юрту ремесленника – на место одного умершего старичка. Дело нехитрое, и медведей танцевать учат.

Потом надыбали клад. Чудеса, да и только! В золотоносных краях не озолотились, а в голой степи – на тебе, золото под ногами валяется, только надо в подходящем месте порыться. Гена молодец!

– Я – невеста богатая, – говорила иногда Шура Гене, а это – твой вклад в наш будущий семейный бизнес.

Свой потрепанный чемодан Шура спрятала еще в Артюховске, а куда – Гене не говорила, хоть он и обижался на ее недоверие. Паспорт она утащила еще у попутчицы в поезде, когда добиралась в Артюховск, но до поры до времени его припрятала. Предпочитала какое-то время побыть Шуриком. Но не Александром же Васильевичем Ляминым ей замуж идти? В нашей стране однополые браки не узаконены!

Раз в месяц, в будний день, – а выходной у нее был в понедельник – она втайне от Гены ездила в Артюховск. То, что автовокзал располагался рядом с железнодорожным, было очень удобно: не надо мотаться по городу. Вышел из автобуса, сходил к камерам хранения, и опять в автобус. Полдня уходило на поездку, Гена и не подозревал ничего: Шурик-чеканщик жил в своей юрте постоянно, в селе появлялся редко. У Гены выходной был скользящий, можно было подстроиться.

Раньше Шурик усов не носил, но когда столкнулся возле дома археолога Шпигалева с одной из музейных теток, которая в единственный его поход в музей экскурсию проводила, на всякий случай прилепил усы, покрасил волосы и поменял стрижку. Мало ли что?

Хотя маловероятно, что тетка обратила на него внимание и запомнила. В таком-то солидном возрасте, да и людей, поди, у них за день немало проходит. И Шурик тогда, примкнув к небольшой группе экскурсантов, благоразумно стоял позади толпы. Но когда с этой же теткой повстречались в тот день у крепостной стены Сарая, похвалил себя за предусмотрительность.

Что-то в последнее время везет ей (ему) на музеи и клады! Так, глядишь, и к основной профессии возвращаться не будет необходимости. Заживет в достатке нормальной гражданкой, мужней женой.

* * *

МНС Павленков мотался, как гончая, между степью, Пороховым и областным центром. Шпигалев, как и предполагал, задерживался в столице. Но он не предполагал, что настолько. Вздумалось им там именно в это время симпозиум проводить.

Павленков, подустав от хозяйственно-организационных забот, уже и не рад был самостоятельности и свободе действий, о которых мечтал, и отсутствию опытной, надежной спины старшего товарища.

Подсунутое хитромудрым Хромосовым «новое приобретение» – рабочий-землекоп Гена Звягинцев – Павленкова не радовало. Поначалу Звягинцев взялся рьяно, но быстро остыл. Ребята из бригады жаловались, что отлынивает – то язва обострилась, то мать позвонила, плохо себя чувствует, скорую вызвала. Седлает свой старенький велосипед и уезжает. А ведь сезон только начался, еще и работы настоящей не было.

«Избавляться надо, пока не поздно», – думал Павленков. – Шпигалев за такого работничка не похвалит. Впрочем, пусть он по этому поводу сам со своим другом Хромосовым разбирается!»

Вот и сегодня. Приехал – Гены нет: уехал в село. Начальника, мол, нет, а ребята ему не указ.

– Ах ты, Крокодил! – взбесился Павленков, прыгнул в машину и помчался в Пороховое.

Мать Гены удивленно смотрела на психованного мужика: нет, с ней все в порядке, и когда это к ней, интересно, скорую вызывали? Она себя прекрасно чувствует, слава Богу! А сын вот только что уехал, с другом Шуриком, на велосипедах. Да, в степь, на работу, надо полагать, куда же еще! Сказал, начальник послал за лопатами. Бардак какой у вас, однако: даже лопатами не обеспечили рабочих.

«Завтра же и выгоню!», – подумал опустошенный после вспышки гнева Павленков.

День клонился к вечеру. Павленков решил заскочить в Сарай, купить в чайхане чего-нибудь к ужину, похлебать жиденького. Весь день ведь на сухомятке.

Вышел из чайханы с пластиковыми контейнерами в пакете и увидел, как с дороги свернули к одной из юрт два велосипедиста. Одним из них был не кто иной, как Гена-Крокодил, второй, надо полагать, друг его Шурик.

«Зачем откладывать на завтра, – подумал Павленков, снова озлясь. – Вот где шлялся в рабочее время»?