(не) отец моего малыша

— Кого? — выпучил свои огромные, янтарно-алые глазища, в радужке которых бурлила и пенилась опасная вулканическая лава.

— Моего сына.

— Совсем спятила? — Агрессивный, нечеловеческий рык, вихрем вырвался из пасти этого бессердечного, эгоистичного нелюдя. — Ты наркоманка что ли??

Поморщившись от грозного рыка, я поняла, что если буду махать кулаками и крыть мерзавца матом, то сделаю только хуже. Ну куда овечке тягаться с шакалом?

Былая уверенность растворилась в пустоте. На смену пришла безнадёжность и отчаяние. Теряя силы, обмякнув в его сильных руках, я ничего больше не придумала, как… начать молить о помощи.

Унижаться. Реветь. И просить.

Да. Это было слабо и низко.

Но у меня не было иного выхода.

Кроме как… подчиниться.

Уже в который раз я убедилась, что без денег, без власти, без богатых родственников, я никто. Пустое, грязное болото. Уж лучше пожертвовать внутренней гордыней, но снова увидеть сына, чем попробовать показать свой характер… и уйти ни с чем. И никогда больше не взять на руки свой единственный и бесценный смысл жизни, никогда не услышать смех Дениски, никогда не почувствовать его запах, его тепло, его ответную любовь.

— Пожалуйста, верни мне его, верни… Я всё сделаю. Всё, как ты скажешь. Что ты хочешь? Что, Кирилл? — Погрузившись в состояние глубокого аффекта, я потеряла контроль над собственными словами и действиями. Потому что хотела лишь одного. Вернуть любимого мальчика. Любой ценой. Абсолютно любой!

Накрыла скулы мужчины ладонями, с мольбой во взгляде, застонала, впервые назвав вслух начальника по имени, обратившись к нему на «ты».

— Только не отбирай. Не отбирай… Ради всего святого. — Лбом к его лбу припала, закрыла глаза. Заплакала.

Он был в шоке.

Наверно, именно поэтому обвил меня обеими руками за талию, посадил к себе на колени и даже начал поглаживать. По спине. По волосам. По шее и ключицам.

Нежно так… Чувственно.

И эти прикосновения успокаивали. Дарили тепло. Притупляли душевную боль. Благодаря чему, головокружение усилилось в разы. Но самое интересное — голос Кирилла изменился. Интонация стала мягче, добрее. Он даже заикнулся. Видимо, от волнения.

А затем, обхватив мои, мокрые от слез щёки, своими горячими ладонями, заглянул в глаза и, требовательным, холодным басом прошептал:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Так, Лиля, расскажи всё по порядку. Что случилось? Иначе, таким образом, без конкретики, я тебе ничем не смогу помочь. Выключи эмоции. Успокойся. Попытайся расслабиться. Я весь во внимании. И, клянусь, я вообще не понимаю, в чем ты меня обвиняешь.

И я рассказала.

Правда зачем, если он и так знает?

Он ведь украл. Он!

Или… всё же не он?

По глазам мужчины было видно, что Кирилл ничего не понимает и находится в абсолютном замешательстве. Но, как бы там ни было, верить ему ни в коем случае нельзя. Спасибо! Научена опытом, млять. Актеришка тот ещё умелый.

— Если это правда не ты, тогда помоги мне, молю. — Прошептала одними губами, практически беззвучно, не моргая, глядя в бездонные и опасные глаза моего персонального дьявола. С такой щемящей мольбой, что бешеный водопад слез, несущийся по щекам, невозможно было унять ни на секунду. — Полицбыии это не надо, понимаешь?

Неожиданно, он вдруг обхватил меня за затылок. Чутко. И бережно. Погладил спутанные, после бодрящего душа волосы, притянул к себе на опасно близкое расстояние, и заставил почувствовать вкус его мятного дыхания на своих, дрожащих от страха, губах.

— Помогу. Уже утром бэбик будет у тебя. Не сомневайся.

Я выдохнула. Зажмурилась. Хотела сказать «спасибо», однако Кирилл перебил.

— Но не за просто так, разумеется. — И коварно улыбнулся, скользнув ладонью вниз по затылку, по спине, опустившись к стройной талии… Нырнул под полотенце, погладил напряженные, до сих пор влажные бёдра, и, юркнув под юбку, схватился за левую ягодицу. Жадно. Властно. Как заядлый собственник! Как будто только что поставил пожизненное клеймо. Своей этой резкой, во истину животной хваткой.

Чтоб тебя!

Ненавижуууу!

Вздрогнула. И, охнув, тут же распахнула глаза, жалобно застонав, застучав зубами:

— Ч-что? Что ты хочешь?

Нет, нет, нееет.

Только не это. Не надо! Не хочууу!

Не выдержу! Не вынесу! Вновь! Боли. Издевательств. Надругательств!

Высокомерных издёвок и… предательства.

— А ты ещё не поняла, Цветочек? — Кирилл цинично рассмеялся, продолжая жрать меня до самых косточек своими хитрыми, звериными глазами.

Прикусив губу до отрезвляющей боли, я нервно махнула головой, отмечая, с каким покалывающим дискомфортом по спине рассыпались ледяные иголки и приготовилась услышать… шокирующий приговор.

— Тебя, Демидова. Я хочу тебя.

* * *

— В свою постель. — Вальяжно добавил. — В оплату услуги по поиску похищенного младенца, так сказать.

Ну мерзавец.

Ну кретин!

Да как он… Да что же это такое!

А по-другому никак нельзя?

Что же делать? Времени в обрез. А помощи просить больше не у кого. Каждая секунда на вес золота. В голову лезут ужасные мысли. Если сегодня что-либо срочно не предпринять — завтра уже будет поздно.