(не) отец моего малыша

— Расслабься, Цветочек. В этом нет ничего отвратного. Думай о том, что ты доставишь мне радость своим язычком. И я, после этого, буду хотеть и восхищаться тобой ещё больше. Разве это не прекрасно? Разве не об этом ты мечтаешь, маленькая? Только смотри, с зубками осторожно. Сделаешь больно мне — получишь ответную отдачу. Всё просто. Вытрахаю в зад с такой дикостью, что месяц на животе спать будешь.

Твою ж мать!

Как же хорошо у неё в ротике. Так тепло, влажно, сладко и тесно.

Задвигался осторожно. Одной рукой держал девчонку за затылок, а второй за подбородок и толкался. Точнее, проталкивался. Потихоньку. Стараясь не навредить и не спугнуть, красоту мою ненаглядную.

Нет, вот сейчас не хотелось с ней грубо. Ибо боялся, что сорвусь. И нах*й потом неотложку вызывать придётся. Я ведь голоден. Пизд*ц, какой я голодный.

А всё из-за неё. Из-за девки этой безродной. Простолюдинки. Что в деревне родилась и выросла. А затем рабой моей стала. И я не могу понять, что млять меня в ней такое цепляет, что я ищу, ищу, ищуууу! И ни у одной другой тёлки найти не могу. Тянет меня к Цветочку. Писец как яро накрывает. Но не могу я с ней быть. Говорил уже ранее почему. Из-за того, что пыталась из меня дурака делать. Мы, Большаковы, такое дерьмо не прощаем. И я сам себя на дно опущу, если вдруг большее ей предложу, чем просто секс. И пацана чужого под своё крыло приму… Нет! Мля! Исключено. Слишком гордый. Меня не на помойке нашли и воспитали. Большаковы знают себе цену. Главное правило семьи: «Бизнес превыше всего».

Вот и всё.

Меня окончательно накрыло.

Задышав сипло и часто, я усердней заработал бёдрами.

А она держалась. И звука не выплюнула.

С закрытыми глазками молча принимала мою твёрдую и огромную плоть вглубь своего горла, пока я стонал и с остервенением драл её милое личико глазами.

Размазывал членом красную помаду по щекам и по губам. Увлажнял своей тягучей смазкой её пухлые губки и продолжал работать ягодицами.

В умеренном темпе.

Жалел всё-таки. Хоть и башку сорвало капитально.

Шлюх как обычно драл?

Так драл в горло, что они у меня кровавыми слезами рыдали и в обморок падали, захлёбываясь от спермы и боли от скоростных фрикций.

Но не Демидову. Сам не знаю почему, но в этот раз не смог ей нагрубить.

Возбуждение перевалило за грань. Член превратился в кусок бетона. И всё это за каких-то там пару ничтожных минут. Толком не успел опробовать новую игрушку. А уже обкончаться хотелось. Спермой её покрыть. Всю.

Драть и марать сучку похотливую! Своей вещью делать!

Собственностью своей. Излюбленной куклой и игрушкой.

Закипел. Зарычал. И, теряя здравый ум, рявкнул:

— Да сними ты уже на хер эти тряпки! Сиськи твои охеренные видеть хочу!

Ударил её по плечу и с одержимой яростью рванул вниз лямки искрящегося, при свете полной луны и фонарей, платья. Стоимостью, как новенький смартфон. Последней модели. Из последних разработок компании «Bolshakov alternative technology».

Две пышные дыньки выскочили из трикотажного укрытия, а я чуть было не спустил раньше времени от такого-то безбашенного кайфа.

— Умница! — Похвалил и смял воздушные пышки обеими руками. — Не надела лифчик. Как и просил. Да он тебе нафиг не нужен. Отныне, я хочу, чтобы со мной ты его никогда не носила. И трусики. Их на тебе тоже быть не должно.

Дерзко выкрутил сосочек, она аж выгнулась дугой и пропела нечто невнятное, но очень сладкое с членом во рту.

— Да, моя прелесть. Да, моя радость! Моя несравненная, восхитительная Богиня!

Толкался, пыхтел, самоутверждался перед женщиной, стоявшей передо мной на коленях, и понял, что сдохну сейчас на хер, если вовремя не нажму на педаль тормоза.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ибо мне было мало.

Мало! Мало! Малооооо!

Хотелось трахнуть сучку и в другие её вкусненькие дырочки.

Как только я почувствовал нарастающие судороги в паху и жар в яйцах, быстро оттолкнул от себя девчонку, намереваясь продлить блаженную эйфорию ещё хотя бы на пару минут. Я понял, что не сдержусь, если она и дальше будет лизать своим нежным язычком мои, набухшие до вселенского взрыва, орехи.

Грубо как-то получилось. Сори, вишенка.

Сейчас я неадекват.

— Так! Встала и разделась. Догола. — Задыхаясь. Перешёл на повышенные тона и короткие предложения-приказы.

Лилия снова растерялась.

Как же мне надоела эта недотрога. И моя спермоинтоксикация.

— Я сказал… Всё. Тряпьё. С себя. Долой. Проверим на прочность этот стол. — Вальяжный кивок в бок. — Говорят, его изготовили из слоновой кости. Покажем этому куску дребедени как нужно трахаться!

Пауза.

И тишина.

Лишь слышно, как сладко щебечут здешние птички.

— И да, к слову, я люблю разнообразие. Но сегодня, если ты заметила, у нас будет ночь романтики. Я выдеру тебя на газоне. И под тем деревом. — Тыкнул пальцем в сторону тенистого дуба. — И на той лужайке с лилиями. — Фыркнул. — И на столе. Но чуть позже. Сначала, разложим тебя на траве.

О, дааа, бэби.

Ух, какая же ты красавица!

Когда боишься. И одновременно смущаешься.