Не отпускай меня никогда

– Не умничай, – отрезал Билли, приноравливаясь к ее шагу. – Уже почти готово. Теперь смотри: когда шагаешь вперед, двигаешься подальше, а когда назад – совсем чуть-чуть. Получится, будто мы идем вперед.

И они пошли вперед.

Медленно протанцевали сальсу перед мужчиной, который по-прежнему поливал живую изгородь. Он даже остановился, чтобы посмотреть на них, забыв опустить шланг. Когда они дотанцевали до конца его участка, мужчина наконец повесил шланг на руку и захлопал в ладоши.

– Muy bonita! – В голосе слышалось явное одобрение и никакой насмешки. – Miradas buenas!

Билли понял, что им сказали комплимент, но захотел узнать подробности.

– Что он сказал? – шепотом спросил Билли у Грейс.

– Хм… «bonita» значит «красивый», а «bueno»…

– Про «bueno» я и сам знаю. Вот видишь, он не стал над нами смеяться. Ему понравилось. Твои первые аплодисменты.

– Рейлин мне тоже хлопала. И дама из службы опеки.

– Первые аплодисменты посторонней публики. И как ощущения?

– Странные. Я думала, все будет по-другому. Правда, мне и в голову не приходило, что я стану танцевать сальсу на улице.

Через некоторое время Билли обернулся: Рейлин и Джесси шли чуть позади от них, бок о бок.

Держались за руки.

В начале седьмого, когда Грейс уже убежала к Рейлин, на пороге Биллиной квартиры появилась Иоланда.

Сказать по совести, Билли ее слегка побаивался, но все равно пригласил войти.

Забрал кофейник и поставил в раковину, отстраненно размышляя о том, сколько раз придется его отмывать, чтобы истребить все воспоминания о той жуткой, грязной кухне.

Когда он наконец вернулся в гостиную, Иоланда уже сидела на диване и чесала за ухом кошку.

– Та самая кошка? Мне про нее все уши прожужжали. С двух сторон. Ладно, давай к делу. Я не знаю, что будет дальше. Она бодро ходит, разговаривает, утверждает, что ничего сегодня не принимала, потому что я выпотрошила все тайники. Но точно сказать нельзя. Может, завтра или послезавтра ей все надоест, и она снова найдет лазейку. А может, до нее наконец дошло, что Грейс вот-вот заберут в приют. По крайней мере, у меня получилось до нее достучаться. Только это нам вряд ли поможет. И знаешь почему?

Билли медленно пустился на другой край дивана, чувствуя, как от лица отливает кровь.

– Она думает, что хуже уже не будет, – сказала Иоланда. – Думает, что лучше сдать Грейс в службу опеки, чем оставить ее с вами.

Иоланда жевала жвачку, прищелкивая языком. Крайне раздражающая привычка, по мнению Билли.

– Мы все очень любим Грейс, – тихонько произнес он. Голос почти не подвел. – И она нас любит. Ей здесь хорошо.

– Логика наркомана, – тут же ответила Иоланда. – Неприятие и отторжение. Возможно, ее все еще не до конца отпустило, и настоящая Эйлин появится только через некоторое время. Она почти вылечилась. Глубоко внутри Эйлин вполне разумный человек, только сейчас этого совсем не видно.

– Что она принимала?

– В основном, окси. И немножко гидрокодона.

– Мне незнакомы эти названия.

– И слава богу. Не надо с ними знакомиться. Очень сильные обезболивающие. Широкий простор для наркоманов. Оксиконтин еще называют деревенским героином. Выписывается по рецепту, но приходы от него ловят знатные.

– Так значит, она покупала эти таблетки по рецепту?

– Нет. Врачи-то все равно их выписывают – правда, не таким пациентам. А Эйлин покупала его из-под полы. Знать бы только где… Товар не редкий, найти легко.

Они помолчали. Довольно долго, если верить Биллиным внутренним часам.

– Грейс думает, что Рейлин сможет забрать ее из приюта, – устало произнес Билли.

– Кто-то должен сказать ей правду. Попадет в систему – и все, пиши пропало. Мать-то, конечно, сможет ее забрать. Только придется доказать властям, что она завязала с наркотиками окончательно и ничего не принимает не меньше года. Такие дела затягиваются надолго. Девочка должна знать, это ее будущее. Может, пока что говорить не стоит – шансы еще есть. Но если мы не сможем выкрутиться, придется все рассказать.

– Значит, шансы все-таки есть? – спросил Билли, уцепившись за единственную соломинку в этом беспросветном ужасе.

Иоланда накрутила прядь волос на палец – нервничает, наверное.

– Есть у меня один козырь в рукаве. На работе осталось пять неизрасходованных дней отпуска: так что я постараюсь приехать сюда в тот день, когда должна прийти эта дама из службы опеки. И еще на два дня до и после этой даты. Буду сторожить, чтобы Эйлин ничего не учудила.

– Отлично! – Билли даже слегка испугался своего восторженного крика.