Не отпускай

– Спасибо, – благодарю я, но он уже повесил трубку.

Офис адвокатской фирмы «Элб, Барош энд Фрейзер» расположен в ничем не примечательной стеклянной высотке среди других ничем не примечательных стеклянных высоток в квартале, который носит юмористическое, как я полагаю, название «Кампус кантри-клуба». Я останавливаюсь на парковке по размерам больше, чем какое-нибудь европейское княжество, и вижу Рейнольдс, которая ждет меня у дверей. На ней блейзер на зеленой водолазке.

– Саймон Фрейзер здесь, – говорит она.

– Откуда ты знаешь?

– После звонка тебе я установила наблюдение за этим местом. Я заметила, как он вошел, но не видела, чтобы он выходил, его машина все еще здесь. На основании этих наблюдений я сделала вывод, что Саймон Фрейзер все еще здесь.

– Высокий класс! – одобряю я.

– Пусть мое полицейское мастерство не угнетает тебя.

Холл бесцветный и холодный, как логово мистера Фриза[20]. Здесь размещены несколько адвокатских контор и инвестиционных фирм. И даже один из коммерческих псевдоколледжей. Мы на лифте поднимаемся на шестой этаж. У худощавого парнишки в приемной двухдневная щетина, модные очки и гарнитура с микрофоном. Он поднимает палец, умоляя дать ему секунду.

Затем произносит:

– Чем могу вам помочь?

Рейнольдс достает свой значок.

– Нам нужен Саймон Фрейзер.

– Вам назначено?

Несколько мгновений мне кажется, что Рейнольдс сейчас рявкнет: «Этот значок – мое назначение», что, признаюсь, разочаровало бы меня. Но она говорит «нет», и мы, мол, будем чрезвычайно признательны мистеру Фрейзеру, если он уделит нам минуту. Тогда паренек нажимает кнопку и шепчет в микрофон. Потом просит нас присесть. Мы садимся. Журналов здесь нет, только глянцевые фирменные брошюры. Я беру одну и нахожу там фотографию и биографию Саймона Фрейзера. Он с ног до головы пенсильванский паренек. Ходил в местную школу, потом переехал в западную часть штата, получил звание бакалавра искусств в Питсбургском университете, затем перебрался в дальнюю, восточную, часть штата, где получил юридическую степень в университете Пенсильвании в Филадельфии. Он является «признанным в национальном масштабе практикующим юристом». У меня в глазах мутит от скуки, когда я читаю о том, как он председательствовал тут и там, разработал то и это, участвовал в том и этом советах директоров, получил такую и такую награду за успехи в избранной им области деятельности.

Высокая женщина в серой юбке в обтяжку неторопливо выходит нам навстречу.

– Пожалуйста, сюда.

Мы идем за ней по коридору в конференц-зал с одной стеклянной стеной и с тем, что, как я предполагаю, должно быть захватывающим видом на парковку и, если посмотреть еще дальше, на рестораны «Уэндис» и «Олив гарден». В комнате стоит длинный стол, а в его центре один из тех спикерфонов, что похожи на тарантула.

Мы с Рейнольдс томимся в ожидании пятнадцать минут, наконец женщина возвращается.

– Лейтенант Рейнольдс.

– Да.

– Вас ждет вызов по третьей линии.

Высокая женщина выходит. Рейнольдс, нахмурившись, смотрит на меня. Она прикладывает палец к губам, показывая, что я должен помалкивать, нажимает кнопку спикерфона.

– Рейнольдс, – произносит она.

Отзывается мужской голос:

– Стейси?

– Да.

– Какого черты ты делаешь в офисе Саймона Фрейзера, Стейси?

– Я работаю по делу, капитан.

– И что это за дело?

– Убийство полицейского Рекса Кантона.

– Которое было передано в округ, и потому мы теперь его не расследуем.

Я этого не знал.

– Я прорабатываю новую версию, – отвечает ему Рейнольдс.

– Нет, Стейси, ты не версию прорабатываешь. Ты беспокоишь известного гражданина, который дружит по меньшей мере с двумя местными судьями. Оба судьи позвонили мне и сообщили, что один из моих лейтенантов не дает покоя практикующему адвокату, который уже сослался на адвокатскую тайну.

Рейнольдс смотрит на меня взглядом: «Видишь, с чем мне приходится иметь дело?» Я киваю – да, вижу.

– Мне нужно продолжать, Стейси?

– Нет, капитан. Я поняла. Ухожу.

– Да, и мне сказали, что ты не одна. Кто там с тобой?

– Счастливо. – Рейнольдс отсоединяется.

Словно по сигналу в дверях появляется высокая женщина, чтобы проводить нас. Мы поднимаемся и идем за ней по коридору. Когда доходим до лифта, Рейнольдс произносит:

– Извини, что заставила тебя проделать весь этот путь.

– Да, – киваю я. – Жаль.

Мы выходим.

– Я, пожалуй, поеду в отделение, – говорит Рейнольдс. – Нужно поговорить с моим капитаном.

– Хорошая идея.

Мы пожимаем друг другу руки. Она поворачивается и идет прочь, но вдруг останавливается.

– Ты сразу назад, в Вестбридж? – спрашивает она.

– Может, поем сначала, – пожимаю плечами я. – Как у вас «Олив гарден»?

– А ты как думаешь?

Я не иду в «Олив гарден».

На парковке есть площадка для зарезервированных мест. Я нахожу табличку, на которой написано: «Зарезервировано для Саймона Фрейзера, эск.», на этом месте сейчас стоит сверкающая красная «тесла». Я хмурюсь, но стараюсь не выступать судьей. Место слева, которое обычно зарезервировано для «Бенджамина Бароша, эск.», пустует.

Хорошо.