Не отпускай

Кто-нибудь должен кастрировать этого типа ржавым гвоздем…

Я хочу привязать этого извращенца к моему грузовику и протащить его задницу…

Что-то не так с Америкой! Почему этот ПИДАФИЛ еще на свободе?..

Его зовут Хэнк Страуд! Я видел, как он ссал на парковке перед «Старбаксом»…

Зачем тратить мои налоги на то, чтобы содержать этого маньяка в тюрьме? Усыпить его, как бешеного пса…

Надеюсь, этот фрик пройдет по моему двору. Купил ружье, давно хочу его испытать…

Кто-нибудь должен стащить с него штаны, нагнуть его и…

Мысль ясна. Слишком многие комментарии начинаются со слов: «Кто-нибудь должен…», а потом идет предложение разных возможностей, настолько креативно нездоровых, что позавидовал бы и сам Торквемада.

– Мило, правда? – улыбается Оги.

– Мы должны его найти.

– Я распространил ориентировку в масштабах штата.

– Может, попробовать обратиться к его отцу?

– К Тому? – удивленно переспрашивает Оги. – Том Страуд давно уехал.

– Ходят слухи, что вернулся, – говорю я.

– Правда?

– Кто-то мне сказал, что он живет в доме бывшей жены на Кросс-Крик-Пойнт.

– Хо-хо, – произносит Оги.

– Хо-хо – что?

– Мы в свое время крепко дружили. Том и я. После развода он уехал в Вайоминг. Шайенн. Я с приятелем летал туда лет двадцать назад, половили с ним рыбешку.

– И когда вы его видели в последний раз?

– Вот тогда и видел. Сам знаешь, как это бывает. Уезжает человек в другое место, и ты теряешь с ним связь.

– И все же, – качаю я головой. – Вы сейчас сказали, что крепко с ним дружили.

Я смотрю на него. До Оги доходит, к чему я клоню. Он смотрит вниз на главный этаж отделения. Там пустовато. Редко бывает иначе.

– Ладно. – Он со вздохом направляется к двери. – Ты за рулем.

Глава тринадцатая

Несколько минут мы едем молча.

Я хочу сказать что-нибудь Оги. Хочу извиниться за то, что раскапываю все, что он с таким трудом пытался забыть. Хочу сказать ему, что сейчас развернусь, отвезу его обратно в отделение и сам смогу все сделать. Я хочу дать ему совет позвонить Ивонне и, может, попробовать еще раз, забыть все, что я говорил о его мертвой дочери.

Но я не делаю этого.

– Моя гипотеза больше не работает, – говорю я.

– Это как?

– Моя гипотеза – если так ее хотите называть – состояла в том, что все это имеет отношение к произошедшему с Лео и Дайаной. – Краем глаза я вижу, как воздух словно выходит из Оги. – Я думал, что это как-то связано с Конспиративным клубом. Шесть вероятных его членов, о которых мы знаем, – Лео и Дайана…

– Мы не знаем, была ли Дайана членом. – Голос Оги звучит резко, и я его понимаю. – На ее фотографии нет этой дурацкой булавочки.

– Верно, – медленно, осторожно говорю я. – Именно поэтому я и сказал – «вероятных членов».

– Ладно, как сказал, так сказал.

– Если вы не хотите, чтобы я об этом говорил…

– Будь добр, Нап, объясни мне, чем теперь тебя не устраивает твоя гипотеза.

Я киваю. Мы с ним с годами словно становимся ровней. Но Оги по-прежнему наставник, а я ученик.

– Шесть вероятных членов, – снова начинаю я. – Дайана и Лео…

– …Мертвы, – завершает Оги. – Как и Рекс. Остается Маура, которая была на месте убийства Рекса, кардиолог на западе…

– Бет Флетчер, урожденная Лэшли.

– И Хэнк.

– И он большая проблема, – говорю я.

– Это почему?

– Три недели назад перед убийством Рекса кто-то разместил в Интернете этот хит. Потом Рекса убили. Я не понимаю, какая связь может быть между этими событиями. Кто бы ни разместил это видео – оно появилось случайно, и сделал его кто-то из разгневанных родителей. Это не может иметь отношения к старой базе или Конспиративному клубу, верно?

– Кажется маловероятным. – Оги правой рукой потирает подбородок. – Позволь я сделаю наблюдение.

– Валяйте.

– Тебе этого слишком хочется, Нап.

– А вам этого хочется недостаточно, – делаю я ответный выстрел, что с моей стороны глупо.

Я жду и заслуживаю аплодисментов. Но Оги только прыскает со смеху.

– Любому другому я бы за это дал по морде.

– С языка сорвалось, – отвечаю я. – Прошу прощения.

– Я все понимаю, Нап, даже если ты – нет.

– Вы это о чем?

– Ты в этом не из-за Лео и Дайаны, – вздыхает он. – Ты из-за Мауры.

Я просто сижу, а его слова жгут меня.

– Если бы Маура не убежала, ты бы легче смог пережить смерть Лео. У тебя, конечно, есть вопросы, как и у меня. Но в этом и отличие. Какой бы ответ мы ни получили, даже если он изменит то, что мы знаем про Лео и Дайану, для меня это ничего не меняет. Мертвое тело моей дочери будет по-прежнему гнить на кладбище. Но для тебя… – в голосе Оги слышится глубокая печаль, и я думаю, он, возможно, жалеет меня, – для тебя есть Маура.