Не плачь

Я могла бы взять такси. Почему я не поймала такси? По правде говоря, мне кажется, что в толпе как-то безопаснее. Чем больше народу, тем лучше. Что-то в этом роде говорила моя мать. Может быть, она все-таки не такая глупая? Кстати, мама велела мне носить с собой баллончик со слезоточивым газом. Миллион раз напоминала. Я отвечала, что это нелепо. Я ругала ее за мнительность, когда она ахала и охала, не в силах представить, как я покину наш безопасный пригород. Она вообще всего боится: городских хулиганов, бандитов, высокого уровня преступности.

– Мам, расслабься, – говорила я. – Ты волнуешься напрасно. – Но теперь я уже ни в чем не уверена. Хочу газовый баллончик. А еще больше я хочу маму.

Я снова перебираю в голове одну улику за другой: то, что Эстер пропала, письма, адресованные «Любви моей», странный телефонный звонок на ее мобильник насчет пропущенного визита под вечер воскресенья, прошение о смене имени, чеки из банкомата, поиски новой соседки, которая заменит меня после того, как я уйду. Куда уйду? Но самое главное – смерть Келси Беллами. Остальные улики, возможно, обманки, призванные сбить меня со следа. Я уже ни в чем не уверена.

Наконец я подъезжаю к своей станции. Мне предстоит еще одна пересадка – на автобус. Спешу к автобусной остановке. Благодарю Всевышнего, что автобус подъезжает сразу же и мне не приходится ждать его холодной темной ночью. Занимаю место рядом с водителем. Наивно надеюсь, что в случае чего водитель меня защитит.

Автобус трогается с места до того, как я успеваю сесть, и я чуть не падаю. Едва устроившись, роюсь в сумочке в поисках подходящего средства самозащиты. Так, что тут у меня? Ключи, пилочка для ногтей, бальзам для губ, антисептик для рук. Заранее обдумываю следующие шаги. Выйдя на своей остановке, я поспешу домой. Взбегу на три этажа, к квартире триста четыре. Запрусь изнутри. Правда, у Эстер есть ключи, так что запираться бесполезно. Значит, решаю я, нужно забаррикадировать дверь. Придвину все стулья, какие найду. И клетчатое кресло из гостиной, и стулья из кухни, и рабочее кресло Эстер. И диван из гостиной тоже придвину к двери, и кофейный столик, и письменный стол. Всю мебель.

Потом я вспоминаю: нет у Эстер ключа от нашей квартиры! Уже нет. Техник-смотритель Джон сменил замок. Вздыхаю с облегчением, но решаю все равно забаррикадировать дверь стульями и столом. На всякий случай. Есть ничего не буду – вдруг все продукты отравлены рицином или цианистым калием?

Кстати, есть же еще пожарная лестница – вдруг Эстер решит вернуться так же, как она ушла? Поднимется по пожарной лестнице и через окно попадет в свою комнату. Окно закрыто и заперто, но это не значит, что она не сможет просунуть руку за сетку и разбить стекло кулаком.

А может быть, она вообще подожжет весь дом.

Живо представляю наш четырехквартирный дом, охваченный оранжевым пламенем.

И тут я понимаю: кто-то осторожно поглаживает мои длинные светлые волосы. И я визжу на весь автобус.

Алекс

Ночью я лежу в постели, но стоит мне начать проваливаться в сон, как я просыпаюсь. Испытываю толчок, какой обычно бывает перед тем, как заснуть, – тело готово отдыхать, а разум нет. А может, все наоборот? Гипнотический толчок, дрожь в ночи. Вот что меня будит – во всяком случае, я так думаю.

Все тихо, и вдруг я слышу какой-то звук, как будто стекло звякает о стекло. Целую минуту я соображаю, где нахожусь, а потом понимаю, что шум исходит от окна. Я встаю и, подойдя к окну, замечаю, как снизу летит камешек. Он ударяется о стекло и падает вниз, на черепичный навес над крыльцом.

Я открываю жалюзи и смотрю вниз, на заросшую лужайку. Там стоит она – Перл.

Она в своем черно-белом клетчатом пальто, на голове у нее вязаная шапочка. На улице темно, и я вижу ее неотчетливо. И все-таки вижу. Она стоит в ночи, похожая на размытую фотографию. Ее фигура одновременно расплывчатая и очень четкая. Когда я поднимаю жалюзи и высовываюсь в окно, совершенно обескураженный, она машет мне рукой. Зачем она здесь? Не знаю, но благодарю небеса за то, что она пришла.

Всю жизнь я мечтал, чтобы какая-нибудь девушка пришла ко мне среди ночи – и вот вам пожалуйста.

Я машу ей в ответ, машу вяло, хотя внутри у меня все пылает; я совершенно забываю, что уже засыпал, думая об отце и неоплаченном счете за электричество, о том, что отец пропил мой телескоп. Я жалел себя. Дулся. Мечтал о другой жизни, не похожей на теперешнюю.

Поднимаю указательный палец и одними губами произношу: «Одну секунду!» Правда, сомневаюсь, что она видит. Хватаю свитер, который висит на дверце шкафа, и выбегаю, не дожидаясь, пока она передумает и уйдет.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я еле слышно, спускаясь к ней на лужайку.