Не по торной дороге

Р-ское дворянское собрание горело огнями. К крыльцу его то и дело подъезжали всевозможные экипажи, выбрасывая из недр своих то воздушных пери и их маменек, то сановитых стариков и разнокалиберную молодежь. Парадные двери поминутно хлопали; рослый швейцар, в треуголке и с булавой, стоявший на верхней площадке широкой, устланной коврами лестницы, то почтительно отдавал честь гостям, то рассеянно глядел в сторону, смотря по тому, какую единицу изображал из себя посетитель. В сенях некоторые из лакеев уже дремали на импровизованных ими ложах из барских шуб. В аванзале письмоводитель губернского предводителя беспрестанно выскакивал из-за ломберного стола, осматривал билеты приезжавших членов, получал деньги с гостей и мелом отмечал на черной стенной доске число дам и кавалеров. Сверху доносились довольно сносные звуки сборного оркестра и слышался отдаленный говор и шарканье танцующих, — вечер начался.

Первая кадриль приходила уже к концу, когда Осокин приехал; он оглядел двигавшиеся пары и, не видя Ильяшенковых, прошел в гостиную. Там картеж был уже в полном разгаре; молодой человек раскланялся с знакомыми, походил около столов, снова заглянул в зал и уселся около окна. К нему, своей скучающей походкой, подошел Огнев.

— Vous ne dansez раs?[87] — прислонясь к колоне и принимая живописную позу, спросил он Ореста.

— Я только что приехал, — через плечо ответил ему тот.

— Сегодня надо ожидать блестящего вечера, — лорнируя по сторонам, продолжал франт. — По моим справкам, toute la creme[88] будет в сборе.

Осокин промолчал.

— Votre soeur vient d'arriver?[89]

— Да.

— Она будет здесь?

— Не думаю.

— Что ж так? Les fatigues de la route? Une legere indisposition?[90]

— Ни то ни другое… просто не захотела.

Франт почему-то нашел выставленную причину странной и хотел было возразить, но мимо их прошла Соханская и тронула Огнева веером по плечу.

— Сядемте, — показала она ему на уединенный диванчик.

Они сели.

— J'ai toute une histoire a vous raconter[91]: является ко мне une certaine[92] Перепелкин… une vieille commere[93], которой иногда я даю продавать свое тряпье, и вступает со мной в разговор; je n'etais pas d'hurneur a ecouter les cancans et voulais deja la faire mettre a la porte[94], как вдруг фамилия Ильяшенковых меня заинтересовала. Оказалось, que cette brute voulait me tires les vers du nez, concernant vous et Sophie! J'ai fait semblant de donner dans le panneau[95] и так удачно эксплуатировала cette vieille carcasse[96], что под конец узнала все: тетка Осокина отправила ее собирать справки о приданом, расположении стариков и пр. Я насказала Перепелкиной une mosse de choses[97] в пользу Осокина и посоветовала обратиться прямо к родителям и Софи.

— К чему это?

— Ah que vous etes bete, mon cher![98] Неужели вы не понимаете, что Sophie jettera feu et flammes[99] при виде подобной свахи?

— Ну и что же?

— Сделает сцену Осокину… тот se mettra en quatre pour prouver son innocence…[100] Слово за слово и доберутся, наконец, до предложения…

— Этого-то и не нужно.

— Как не нужно? Mais votre triomphe depend de leur mariage![101] Или вы, может быть, по-прежнему лелеете votre bete d'idee[102] заслонить дорогу Осокину?

— Лелею.

— Да, ну в таком случае возбуждайте ревность Софи, mettez en execution votre plan de campagne, — усмехнулась Соханская, — mais je vous previens: vous echouerez, mon cher![103]

— Увидим!

Вдовушка пожала плечами и встала.

— Brisons la-dessus[104]; я вижу, что не стоило и хлопотать: я думала, что вы практичны, а оказывается, что вы только самонадеянны!

Огнев хотел было что-то возразить удалявшейся Соханской, как вдруг к нему подлетала весьма разбитная дама, довольно смазливенькая, хотя совершенно уже поспевшая.

— Леонид Николаевич, — бойко атаковала она р-ского сердцееда, — что же вы не танцуете?

Тот с досадой взглянул на нее и небрежно проговорил:

— Лень!

— Для чего же вы тогда приехали? Tête-a-tête'aми заниматься?

— Только не с вами!

— А вот я кой-кому скажу!

— Говорите.

Дама повертелась немного.

— Ну, если вы не догадываетесь ангажировать меня, я сама приглашаю вас на вторую кадриль.

— А я отказываюсь.

— Что же это: дерзость?

— Нисколько; просто нежелание.

Дама обиделась.

— Так вам положительно неугодно танцевать со мной?

— Положительно.

— И с другими также?

— Не знаю.

— А я — так знаю! С одной особой вам всегда приятно танцевать, несмотря на то, что с другою, прежней, вы любите заниматься tête-a-tête'aми, — громко, так чтобы слышал Орест, сказала дама. — Да вот кстати и la personne en question![105] — посмотрев в лорнет на входную дверь, воскликнула она. — Светило ваше показалось на горизонте… Bonne chance![106] — И, надув губки, дама унеслась в противоположный угол залы.