Не погаси огонь...

Слухи слухами, но тем же часом слуги Фемиды продолжали ткать свою пряжу. Новые и новые листы, последовательно пронумерованные, ложились в папку «Дела о преступном сообществе, поставившем себе целью насильственное изменение в России установленного законами образа правления, одним из участников которого, Д.Г. Богровым, было совершено покушение на статс-секретаря П.А. Столыпина». Да, «о преступном сообществе» – хотя ход расследования уже с полной очевидностью подтверждал: террористический акт совершен при прямом потворстве охранной службы. И если бы служители Фемиды беспристрастно придерживались логики фактов, им надо было бы уяснить лишь одно: злоумышленнику ли удалось обмануть легковерных чинов полиции, или сами эти чины воспользовались услугами наемника.

Генерал Курлов принимал все меры, чтобы сбить следствие с правильного пути и запутать следы. На следующее утро после покушения он отстранил подполковника Кулябку от должности начальника охранного отделения, временно назначив на его место ротмистра Самохвалова, отдал распоряжение и ему, и начальнику губернского жандармского управления Шределю приступить, параллельно с прокурорским расследованием, к «Переписке в порядке Положения о Государственной охране по делу о вредной в политическом отношении деятельности Мордко Гершовича (именующего себя Дмитрием Григорьевым) Богрова». За скромным словом «переписка» скрывалась целая система устрашающих действий: повсеместные обыски, аресты, допросы «с пристрастием».

При первом же, в ночь после выстрелов, обыске на квартире Дмитрия Богрова были заключены под стражу горничные, швейцар, дальние родственники террориста, оказавшиеся в доме на Бибиковском бульваре. Заодно полиция задержала двух молодых людей, стоявших в этот час недалеко от подъезда. В записных и деловых тетрадях помощника присяжного поверенного были также обнаружены какие-то фамилии и адреса.

– Арестовать всех! Родственников, знакомых, знакомых их знакомых! Чем больше, тем лучше! – распорядился товарищ министра.

И покатилось. Уже не только троюродных и четвероюродных дядек, теток, племянников, но и однофамильцев террориста, застигнутых на службе, за обеденным столом, в постели, выволакивали, бросали в арестантские кареты и доставляли в дома предварительного заключения, тюремные замки, казематы и крепости.

Отдельного корпуса жандармов подполковник Тунцельман-фон-Адлерфлуг уведомлял начальника Киевского губернского жандармского управления, что им арестован производитель гидрографических работ мичман Лев Багров на судне «Буря», от роду 30 лет, лютеранского вероисповедания.

Кое-где по империи аресты коснулись даже Бугровых и Бобровых, не говоря уже о всех иных, на кого в связи с киевским злоумышлением поступили анонимные доносы. «Список лиц, ликвидированных по связям Богрова», рос с необычайной быстротой. «Экстренные», «совершенно экстренные», «особо важные», предназначенные «для точного и немедленного исполнения» распоряжения, предписания, указания и протоколы неслись из Киева.

А в Киев ответно сыпались из Петербурга, Москвы, Одессы и других городов однотипные донесения: «Арестован, заключен в тюрьму, обыском ничего преступного не обнаружено, отобранная переписка направляется…»

– Продолжать ликвидации! – настаивал Курлов. – Мы распутаем этот зловещий клубок!

А сам думал: «Чем больше арестовано лиц, тем

больше бумаг. Чем больше бумаг – тем больше надежды, что все окончательно запутается». В глубине души Павел Григорьевич верил, что в конце концов все обернется для него наилучшим образом.

ШИФРОТЕЛЕГРАММА. ПЕТЕРБУРГ. ДИРЕКТОРУ ДЕПАРТАМЕНТА ПОЛИЦИИ

Докладываю здоровье министра лучше. Врачи очень довольны его видом. Осмотрев высказали мнение что в настоящее время есть девяносто процентов за то что осложнений не будет но категорически могут высказаться окончательно не ранее двух дней.

Генерал-майор Шредель

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ