Не пойду в шпионы!

— Очень приятно познакомиться! Вы по делам службы?

— Да, начальство распорядилось. С другой стороны, не самый плохой вариант — посмотреть мир за казенный счет. Не бывал пока в здешних краях.

— Давно из-за ленточки?

— Чуть меньше двух лет. Местных. А вы?

— Непростой вопрос. В местных годах так толком и не научился считать. Уехал в начале девяностых, когда руководство страны положило penis masculini на всю отечественную науку. Прошу прощения за латынь, мы вроде в мужской компании.

— Вы, получается, один из местных первопроходцев?

— Ну вы скажете тоже! Разве что с научной точки зрения. Я описал и классифицировал значительную часть местной ползающей фауны. Если читали «Памятку переселенца», имели возможность оценить мою работу. Раздел про опасных змей и пресмыкающихся написан мной.

— Очень внушительно написано. Вы каждую из этих тварей видели лично?

— Естественно, а то как бы я про них писал, ни разу не подержав в руках?

Меня в свое время трясло от одного описания лохматых гадюк, гигантских сколопендр и плюющихся ящериц, а тут еще и в руки их брать? Нет, ребята, без меня.

— Насчет непочатого края работы, это вы верно заметили. Новый мир исключительно богат моими подопечными. В Советском Союзе водилось всего с полсотни видов змей, а здесь… Только я описал двести четырнадцать видов! И работа далеко не закончена, регулярно встречаю новые необычные экземпляры. Восемьдесят семь видов ящериц, причем это только те, что случайно подвернулись под руку. Попутный результат, так сказать.

— Да, внушает! И что же, все они смертельно опасны?

— Нет, конечно! Каждая рептилия абсолютно безопасна, по крайней мере до тех пор, пока живет своей рептильей жизнью и не встречает человека. А вот когда человек приходит в ее среду обитания и нарушает привычные змее порядки, тогда бедной змейке приходится защищаться.

— Не спорю, но так можно сказать про любое животное. Но все-таки, сколько змей здесь ядовиты?

— Мне известны сорок шесть видов змей с ядом, опасным для человека. У семнадцати яд смертельно опасен. И у трех он смертелен абсолютно. Сыворотка не помогает, укушенный умирает в течение нескольких секунд после укуса. И еще две смертельно ядовитые ящерицы, одна кусает, другая плюётся ядом.

— И что же делать людям, чтобы избежать опасности?

— Надежнее всего сидеть в уютном доме посреди крупного города и никогда не выезжать в джунгли. А если предстоит выезд на природу, надо правильно приготовиться, надеть прочные ботинки и противозмеиные гетры. И все время вертеть головой по сторонам. Змеи могут приползти по земле, прыгнуть из кустов, спуститься сверху из ветвей. Надо быть к этому готовым.

— Умеете вы внушить оптимизм! Будем надеяться, что личная встреча с вашими подопечными мне не грозит.

— Да уж, одеты вы явно не для похода.

Андреич скептически осмотрел мои легкие джинсы и кроссовки в сеточку. Сам он был обут в грубые высокие ботинки, а выцветший брезент штанов казался ровесником рюкзаку.

— Ну так и маршрут у меня другой. Из одного офиса в другой офис. А единственная неприятная фауна — баги в программах[bug — жук по-английски, жаргонное обозначение ошибки в программе].

— Интересная, наверно, у вас жизнь…

Это мне, офисному жителю, говорит человек, который в лицо (или что у них там) знает всех новоземельских гадюк и прочих игуан? Издевается, определенно.

Ответить я не успел. Послышались голоса, и в самолет полезли новые пассажиры. Двое здоровенных лбов в полевой форме, с автоматами и прочей навьюченной сбруей, на фоне которых терялся невысокий изящный типчик в пиджаке и с портфелем. Тонкой блестящей цепочкой портфель был закреплен за запястье. Орденский фельдкурьер с охраной. Я про таких только слышал, живьем видеть не приходилось. Они обычно всякие ценности возят и документы секретные, в том числе и в электронном виде. На дне такого вот портфеля запросто может одинокая флэшка лежать или пара оптических дисков. С местным интернетом проще курьера самолетом отправить, чем передавать по сети что-то объемное.

Странно, что нас подсадили к этой троице, обычно фельдсвязь старается отдельным бортом лететь. А с другой стороны, что я, что Андреич — люди по сто раз проверенные, так что, можно сказать, нами охрану даже усилили немного.

Курьер уселся вперед, рядом с пилотом. Лбы разместились на среднем ряду, затолкав свои безразмерные рюкзаки под сиденья и сразу оставив нас без места для ног. Иван Андреич вздохнул и вытянул свои внушительные ботинки в проход. Я последовал его примеру.

Последним появился пилот. То, как мы расселись, ему не очень понравилось, но ругаться он не стал. Уселся за штурвал, попросил всех пристегнуться и завел привычную «молитву об успешном полете», заглядывая в контрольную карту, шевеля губами, щелкая тумблерами и глядя на приборы и лампочки. Движки по очереди запустились, элероны-закрылки подвигались вверх-вниз и не вызвали возражений у наблюдавшего снаружи за процессом механика. Наконец пилот повернулся к нам и крикнул, пытаясь перекрыть гул движков:

— Идем на взлет!