Не померкнет никогда…

Старший лейтенант Кащеев поднял свою роту в атаку. Почти в первую же минуту были убиты командиры взводов. Их заменили командиры отделений. Бойцы залегли под шквальным огнем противника. Но вот атаку поддержала бронерота старшего лейтенанта Леонова. Пройдя сквозь залегшую цепь разведчиков, бронемашины с трех направлений ворвались на поляну, расчленили десантников и начали в упор расстреливать тех, кто еще сопротивлялся. За бронемашинами снова поднялись бойцы. И все же уничтожить десант полностью не удалось. Гитлеровцы неожиданно применили дымовые гранаты и, прикрываясь густым облаком дыма, прорвались сквозь огонь. Впрочем, уйти удалось немногим. Когда Щука, расстреляв почти весь боекомплект пулемета, вылез из бронемашины, он увидел поляну, сплошь заваленную трупами. Между убитыми ходили разведчики и собирали оружие.

Щука подошел к одной из таких групп и увидел младшего лейтенанта Калмыкова. Вражеская пуля раздробила ему челюсть. Младший лейтенант потерял много крови, но держался очень мужественно, до конца боя оставался в строю, вел огонь, как мог, управлял своим взводом. Майор по-отечески тепло подбодрил Калмыкова и тут же распорядился, чтобы его отправили в расположение дивизии на бронемашине. Но Калмыков умоляюще посмотрел на командира.

— Тебе же легче будет! — смягчил тон Щука.

Калмыков стоял на своем. Говорить он не мог, но и без слов было ясно, что он хочет остаться со своими бойцами.

— Ладно. Добирайся сам, — разрешил майор. — Только в медсанбат сходи обязательно, как прибудешь в расположение дивизии. — Щука обернулся к подошедшему майору Подорванову и сказал: — Вот человек! Такую рану получил, а взвод ни на минуту оставить не хочет.

— Потому они и воюют как герои, что у них характер есть, — заметил Подорванов. — Пусть командиры рот сами ведут свои подразделения. А мы быстрее поедем в штаб. Генерал ждет нашего доклада.

Комдив остался очень доволен действиями разведбата. Выслушав доклад майора Щуки, он крепко пожал ему руку, что делал лишь в случаях особой похвалы, и одобрительно сказал:

— Имел бы право награждать, с искренним удовольствием вручил бы вашим героям ордена и медали. Но пока что мне такого права не дано. Поэтому от всей души благодарю вас. А выйдем из окружения, я ваши дела не забуду.

— Служу Советскому Союзу! — за весь свой батальон ответил Щука, вытянувшись перед генералом в струнку.

— А теперь вот вам новое задание, — продолжал генерал Галицкий. — Первую попытку врага окружить нас мы сорвали. Но это вовсе не значит, что противник откажется смять нас и уничтожить. Он непременно вновь постарается зажать нас в кольце. Но нам нечего ждать, когда он закончит свои маневры. Мы от него снова оторвемся. Приказываю вам, майор, следить за всеми передвижениями вражеских частей. И особенно на левом фланге. Мне надо точно знать, до какого рубежа они продвинутся за ночь. И еще имейте в виду: впереди, в районе Рубежевичей, вдоль старой государственной границы проходит полоса наших укреплений. Вполне возможно, что теперь она захвачена гитлеровцами. Надо точно разведать их силы.

— Есть. Понял, — ответил Щука. И с удовольствием отметил про себя, что генерал, хотя ему достается не меньше, чем другим, выглядит очень неплохо. Он, как всегда, аккуратно выбрит, опрятно одет и даже кажется бодрым, хотя командиры частей и начальники служб не дают ему покоя ни днем ни ночью.

— И, конечно, ни на минуту не забывайте о Знамени Железной. Может быть, сейчас, при отходе, вам все же удастся напасть на след группы Барбашова, — отдал последнее напутственное распоряжение генерал.

Майор немедленно отправился в разведбат, собрал подчиненных командиров и каждому поставил конкретную задачу. Когда он начал отдавать распоряжение командиру бронероты старшему лейтенанту Леонову, тот заметил:

— У нас бензин на исходе, товарищ майор.

— Беда с этим горючим, — вздохнул Щука. — Ну да ничего, добудем. В конце концов, мы действуем в интересах всей дивизии. Попрошу у начальника штаба. Даст.

Леонов приободрился. Он знал, что комбат не любит бросать слов на ветер.

Получив указание, командиры разошлись по своим подразделениям, а Щука подумал о том, что плохо обстоит дело не только с бензином, но и с боеприпасами, да и среди личного состава уже были немалые потери. Он приказал майору Троицкому принести ему сводку о потерях и углубился в ее изучение. Цифры были малоутешительными. В ротах выбыло из строя до тридцати процентов личного состава. Среди них были убитые, раненые, а больше всего пропавших без вести. Ушли на задание и не вернулись. В бронероте тоже недосчитывалось процентов двадцать пять. Понесли значительный урон и специальные подразделения. В батальоне почти полностью были уничтожены транспортные средства, сильно пострадал взвод связи. Но боеприпасов, о которых беспокоился Щука, пока еще было достаточно. И это объяснялось тем, что в боях, вроде сегодняшнего, разведчики, как правило, не участвовали.