Не померкнет никогда…

— Вот что. Когда наши вернутся, скажи им, что там, за полем, под камнем захоронены трое наших — двое бойцов и командир со Знаменем. Понятно?

— А ты? — удивилась старуха.

— Что я? — не понял дед.

— Ты сам почему не скажешь?

— Знамо дело, если жив буду, ты тут не потребуешься. А пока — молчок! — буркнул старик и полез под пол. За околицей сердито боднул землю тяжелый снаряд.

ДИВИЗИЯ ПОВЕРНУЛА ШТЫКИ НА ЗАПАД

12 июля Железная достигла Поречья. 13-го — переправилась через Птичь. 14-го — после ночного марша полки дивизии вышли в район населенных пунктов Озаричи, Карпиловка. Это был замечательный день в боевой истории Железной. Позади остался почти 500-километровый путь, встречные бои, два кольца окружения, жестокие, кровопролитные ночные схватки с врагом на дорогах, освобожденные от гитлеровцев населенные пункты. Отдавая должное мастерству и стойкости бойцов и командиров Железной дивизии, газета «Правда» в передовой статье «Военное искусство, помноженное на храбрость» писала 10 августа 1941 года:

«Большинство пограничных советских соединений сумело выйти из окружения крепкими, сколоченными, победоносными, боевыми коллективами. Именно так действовало соединение, которым командует генерал-майор Галицкий. Оно одно из первых приняло на себя удар германских танковых колонн и отразило его, уничтожив огнем артиллерии 265 танков. А когда немецкие танковые и моторизованные дивизии, прорвавшись на соседних участках, окружили наше соединение, генерал Галицкий разделил его на отряды и приказал им самостоятельно пробиваться на восток… Две трети личного состава своего соединения вывел генерал-майор Галицкий из окружения, нанеся врагу значительно большие потери, чем понес сам».

Командование высоко оценило боевые качества Кузьмы Никитовича Галицкого. Вскоре он был назначен командиром корпуса и уехал из дивизии.

А что же стало с Железной?

В жестоких боях с врагом полки дивизии потеряли не только много людей, но и почти всю свою технику и тяжелое вооружение. Никто в ту пору ничего еще не знал о том, что случилось с группой, возглавляемой старшим политруком Барбашовым и с Почетным революционным Знаменем дивизии. Учитывая все это, Железная дивизия по приказу Наркома обороны была отведена в тыл на территорию военного лагеря.

До середины мая 1942 года 24-я дивизия занималась в районе Бологого строительством оборонительных сооружений, а затем, совершив по бездорожью 40-километровый марш, снова вступила в бой.

Ее части мужественно сражались с врагом, потеснили его и 30 мая заняли оборону на рубеже Пасина, Поречье, Сорито, Псоло, перешейки озер Псоло-Хребтовское и Однаро-Янтарное.

12 августа 1942 года в соответствии с приказом командующего Калининским фронтом дивизия сдала участок обороны другому соединению и сосредоточилась на станции Назимово, а во второй половине августа, погрузившись в эшелоны, двинулась на восток. Ни бойцы, ни многие из командиров еще не знали тогда, где придется вновь встретиться с врагом. Но по мере того как эшелоны миновали Калинин, Москву, Тамбов, пункт назначения вырисовывался все очевиднее. Гитлеровцы, еще надеясь сокрушить нашу армию, рвались к берегам Волги. И вот сюда, в район Сталинграда, где решалась судьба Родины, и двигалась 24-я дивизия. 23 августа она разгрузилась на станциях Воропаново и Качалинская и, совершив в течение ночи марш-бросок, заняла оборону в районе Фастов, Араканцево.

Предшествующие упорные, кровопролитные бои закалили дух бойцов дивизии. Ее командный состав приобрел боевой опыт. Это дало себя знать уже в первых боях и на сталинградской земле. А с наступлением зимы 1942/43 года весть о подвигах, совершенных воинами 24-й, распространилась по всему фронту.

…Первый батальон под командованием старшего лейтенанта Ивана Тимошенко занимал оборону у хутора Вертячего. Позиции противника пролегали недалеко, в каких-нибудь 100—150 метрах, опоясав высоту 123,6. Противник надежно прикрывал подступы к своим оборонительным позициям пулеметным и минометным огнем. Но бойцы батальона не давали ему покоя ни днем ни ночью.