Не померкнет никогда…

Чтобы не разбивать колхозные большаки, маршруты для батальонов были проложены по глухим лесным дорогам. По некоторым из них люди и техника двигались в последний раз, пожалуй, лет двадцать пять назад, когда наши войска, преследуя противника, гнали его с белорусской земли. Рассматривая эти маршруты на своей карте, подполковник Соколов представлял, что ждет батальон в пути. Но действительность оказалась суровее всяких ожиданий. Почти сразу за станцией начались болота. Из-под машин то и дело вздымались кверху фонтаны грязи. К вечеру разведгруппа доложила, что вышла на берег Припяти. Второй батальон вполз в прибрежную березовую рощу и замер в ожидании команды. Широкая черная река, спокойно покачивая на волнах колючие осенние звезды, дышала таинственностью и тревогой.

— «Чалма»! «Чалма»! Я — «Зверь»! Вышел в квадрат сороковой! Какие будут приказания? — запросил Соколов командира полка.

— Ищите броды! Найдете — доложите! — приказал командир полка.

К пологому илистому берегу реки устремились разведчики. Поиск шел на широком фронте. Но Припять словно играла с людьми. Десять, двадцать, тридцать метров отошли они от берега, а вода не поднималась им выше пояса. И вдруг, когда, казалось, надежный переход уже найден, дно под ногами оборвалось отвесно вниз. Уже несколько раз командир полка нетерпеливо запрашивал «Зверя», но комбат Соколов пока ничего точно не мог сообщить.

И только перед самым рассветом поступил доклад от группы, проводившей поиск. Тяжелый труд увенчался успехом. Найден был не один, а сразу два брода. И оба были проверены по всей ширине реки. Соколов доложил об этом командиру полка и тотчас услышал его команду:

— Переправляйтесь!

Четвертая рота форсировала Припять вброд. Пятая и шестая преодолели водную преграду с помощью наведенной саперами переправы.

За рекой земля была плотнее, леса — реже. Машины пошли быстрее. До намеченного рубежа оставалось часа два хода. Соколов проверил по карте расстояние. Нет, опоздания быть не должно. Командирский бронетранспортер преодолел невысокий подъем. И вдруг подполковник увидел, что двигавшаяся впереди колонна встала. Комбат немедленно вошел в связь с командиром роты.

— Что там случилось? Почему остановились? — нетерпеливо спросил он.

— Куда же ехать? Люди на дороге, — послышался спокойный ответ Клюкина.

— Какие люди? — не понял Соколов.

— Известно, наши, советские. Дальше не пускают.

Командирская машина устремилась вперед, миновала густой кустарник, и Соколов сам увидел на дороге большую толпу людей — человек сто, а может, и больше. Мужчины, женщины и дети стояли на дороге сплошной стеной. В руках у них были цветы, корзины с яблоками, ведра, накрытые белыми вышитыми полотенцами. Это жители села Залесье, расположенного впереди, за бугром, от мала до велика вышли навстречу воинам. Несмотря на столь ранний час — было всего около шести утра, — никто из залесьевцев не усидел дома.

Едва командирский бронетранспортер остановился, Соколов спрыгнул на землю. Навстречу ему шагнул высокий, сухой, очень похожий на Дмитрия Тяпина старик — такой же поджарый и аккуратный, но только с совершенно белой, а не черной, как у почетного солдата, бородой. На вытянутых руках старика белело полотенце, а на нем лежал огромный каравай хлеба с солонкой наверху.

Залесье — первое село в Белоруссии, которое встретилось на пути воинов. И как его жители узнали о приближении колонны, для Соколова осталось загадкой.

— Товарищ командир, дорогие сыночки, примите от колхозников Залесья хлеб-соль и чувствуйте себя на нашей земле самыми дорогими гостями, — сказал старик, протягивая подполковнику каравай. — Это хлеб нового урожая. Если он вам придется по вкусу, мы будем очень рады.

Комбат, приняв дар, от души поблагодарил:

— Спасибо, отец, спасибо, дорогие товарищи. Извините нас за то, что нам сейчас же надо продвигаться дальше…

Тут он заметил, что толпа, стоявшая на дороге, заметно поредела. Оказывается, колхозники облепили колонну плотным кольцом. Воинов забрасывали цветами, протягивали им корзины с яблоками, крынки с молоком. Мальчишки уже влезли на броню, шумели, переговаривались.

К Соколову подошел пожилой мужчина с четырьмя орденскими планками на гимнастерке и, добродушно улыбаясь, спросил:

— Куда же вы так торопитесь, товарищи воины?

— Известно куда, выполнять боевую задачу, — улыбнулся в ответ подполковник.

— А разве укреплять дружбу с народом — не важная задача? — засмеялся орденоносец и взял Соколова под руку. — Вы нас, дорогие товарищи, не обижайте. Мы, можно сказать, целую ночь всем колхозом готовились к встрече. Столы давно накрыты, просим вас немного задержаться.

К комбату подошли начальник штаба майор Кузьмин, капитан Хворост.

— Ситуация, товарищи, складывается неожиданная, — обращаясь к офицерам, поскреб подбородок Соколов. — Что будем делать?

— Завтракать-то все равно надо. Я бы, на вашем месте, доложил командиру полка, — посоветовал Кузьмин.

Так и сделали. Командир полка выслушал доклад комбата и сразу же принял решение:

— Остановку разрешаю. Действуйте по своему усмотрению, но особенно не задерживайтесь.