Не поздно влюбиться

Она тихо рассмеялась, а затем повернулась к нему лицом. Это была ошибка. Ее сердце дрогнуло, и мир полностью сошел со своей оси. Слезы вновь застилали ее глаза. Она перевернулась на спину, уставившись в потолок. Так было намного безопаснее.

— Что случилось?

Что она могла ответить на это? Как она могла сказать ему, что она страдает из-за того, что они потеряли? Что они потеряли свой шанс быть вместе, быть семьей, шанс узнать друг друга как следует после той первой ночи?

Ее принуждали отказаться от него. Ее отец манипулировал ее чувствами, потому что не хотел терять контроль над своей «хорошей» маленькой дочерью.

Она стиснула зубы, вспоминая прошлое.

— Что тут написано? — спросила она, меняя тему и проводя пальцем по татуировке на его груди.

Он колебался, как будто не хотел отвечать.

— Это значит: «У каждой мачты свой парус».

— Я не понимаю.

— На корабле у каждой мачты есть собственный парус. Этот парус наполняется ветром, и ветер направляет корабль. Мы делаем выбор, и этот выбор имеет последствия.

— У каждой мачты свой парус, — повторила она, думая о своем собственном выборе и об Энни. — Почему ты выбрал это выражение?

— Оно мне нравится, — сказал он, пожав плечами, как будто это не имело особого значения. — Мой отец часто повторял его.

Только однажды он упомянул о своей семье, сказав, что его родители и младший брат умерли. Она знала, что он не любит говорить о них, поэтому, услышав небрежное упоминание о его отце, она приподнялась на локте и посмотрела на него с большим вниманием.

— Расскажи мне о нем.

Он закрыл глаза, и она поняла, что зашла слишком далеко.

— Мой собственный отец все еще в Севилье, если ты не знал, — сказала она после паузы, поднимая палец и рассеянно проводя по татуировке.

— Я не знал. — В его тоне слышался холод.

— Он больше не принимает участия в жизни церкви, но его жизнь проходит там.

— Не с тобой?

— Я давно его не видела.

Она почувствовала, как он замер, как будто затаил дыхание.

— Через месяц после твоего отъезда он отправил меня в Англию.

— Тебя одну?

Она кивнула.

В глазах Грасиано была тысяча вопросов.

— И как ты это пережила?

Она нахмурилась.

— Лучше не спрашивать, что я чувствовала тогда. Теперь я рада, что он отослал меня, — сказала она твердо, с вызовом. — Это было правильное решение.

— Тебе было шестнадцать. Кроме него, у тебя никого не было.

— Не совсем. Я жила со своей бабушкой — его матерью.

— Но ты с ним не встречалась?

Краска сошла с ее лица.

— Он не хотел меня видеть, — тихо сказала она.

Грасиано взял ее за руку.

— Из-за меня?

— Из-за нас, — ответила она, тихо всхлипывая. — Из-за того, что мы сделали.

Он выругался себе под нос.

— Ты была подростком. Ты сделала ошибку.

— Он не воспитывал меня, чтобы я ошибалась, — с жаром возразила она. — То, что мы сделали, было преступлением в глазах Господа. Это его слова, не мои.

— И поэтому он выгнал тебя? Это была всего одна ночь, — сказал он, покачав головой. — А что насчет прощения?

— Я поняла, что мой отец много говорил, но мало что делал. Его вера поверхностна.

— Я тоже так думаю.

Их взгляды встретились.

— Зачем ты рассказала ему правду о нас? Я уже уехал и не собирался возвращаться.

Она прикусила губу. Даже сейчас, десять лет спустя, его слова делали ей больно.

— Я…

— Скажи честно, — настойчиво произнес он.

Алисия кивнула.

— Я не могла вынести мысли о том, что он… расскажет кому-нибудь… что, по его мнению, ты сделал. Я не хотела, чтобы то, что у нас было, было запятнано таким образом. Ты заслуживаешь гораздо большего.

Он поднес руку к ее щеке и нежно погладил ее.

— Я ошибался насчет тебя. Все эти годы я считал тебя предательницей.

Ее сердце забилось, но она не заслужила его похвалы.

— Мой собственный отец был превосходным человеком, — продолжил он. — Мне было всего семь, когда он умер.

Она молчала, ожидая, зная, что ее молчание вызовет больше доверия, чем наводящие вопросы.

— Он был юристом. В детстве я знал только, что он много работал и всегда носил с собой тяжелый портфель. Теперь я знаю больше. Он был семейным адвокатом. Моя мать была врачом. Она не работала, потому что родился мой младший брат, но иногда начинала говорить о возвращении. Иногда они ссорились из-за этого.

— Он не хотел, чтобы она работала?

— Наверное, нет. Не знаю точно. Она была очень красива, — рассеянно сказал он. — У нее были длинные темные волосы, которые она собирала в пучок высоко на голове.

Его улыбка была почти смущенной.

— Странно то, что мы помним. Некоторые воспоминания, подобные этому, заблокированы в моем мозгу. Я могу воспроизвести их по команде, как видео.

Она переплела их пальцы вместе, притянула его руку к своим губам и поцеловала ее.

— Я помню, что она читала нам с братом каждый вечер, но я никак не могу вспомнить, какие именно книги, только ощущение, что брат, свернувшись клубочком, лежит рядом со мной, а моя мать сидит рядом с нами.

— Похоже, тебя очень любили.

— Они были хорошими родителями, — сказал он, слегка кивнув. — И у нас была хорошая семья.

— А твой брат? Что с ним? Он погиб?

— Нет. Он выжил в авиакатастрофе, но потом нас разлучили.

— Что ты имеешь в виду?