Читаем Не позволяй душе лениться: стихотворения и поэмы полностью

Задрожала машина и стала,Двое вышли в вечерний простор,И на руль опустился усталоИстомленный работой шофер.Вдалеке через стекла кабиныТрепетали созвездья огней,Пожилой пассажир у куртиныЗадержался с подругой своей.И водитель сквозь сонные векиВдруг заметил два странных лица,Обращенных друг к другу навекиИ забывших себя до конца.Два туманные легкие светаИсходили из них, и вокругКрасота уходящего летаОбнимала их сотнями рук.Были тут огнеликие канны,Как стаканы с кровавым вином,И седых аквилегий султаны,И ромашки в венце золотом.В неизбежном предчувствии горя,В ожиданье осенних минут,Кратковременной радости мореОкружало любовников тут.И они, наклоняясь друг к другу,Бесприютные дети ночей,Молча шли по цветочному кругуВ электрическом блеске лучей.А машина во мраке стояла,И мотор трепетал тяжело,И шофер улыбался устало,Опуская в кабине стекло.Он-то знал, что кончается лето,Что подходят ненастные дни,Что давно уж их песенка спета, —То, что, к счастью, не знали они.

1957

5

Голос в телефоне

Раньше был он звонкий, точно птица,Как родник, струился и звенел,Точно весь в сиянии излитьсяПо стальному проводу хотел.А потом, как дальнее рыданье,Как прощанье с радостью души,Стал звучать он, полный покаяньяИ пропал в неведомой глуши.Сгинул он в каком-то диком поле,Беспощадной вьюгой занесен...И кричит душа моя от боли,И молчит мой черный телефон.

1957

6

Клялась ты – до гробаБыть милой моей.Опомнившись, обаМы стали умней.Опомнившись, обаМы поняли вдруг,Что счастья до гробаНе будет, мой друг.Колеблется лебедьНа пламени вод.Однако к земле ведьИ он уплывет.И вновь одинокоЗаблещет вода,И глянет ей в окоНочная звезда.

1957

7

Посредине панелиЯ заметил у ногВ лепестках акварелиПолумертвый цветок.Он лежал без движеньяВ белом сумраке дня,Как твое отраженьеНа душе у меня.

1957

8

Можжевеловый куст

Я увидел во сне можжевеловый куст,Я услышал вдали металлический хруст,Аметистовых ягод услышал я звон,И во сне, в тишине, мне понравился он.Я почуял сквозь сон легкий запах смолы.Отогнув невысокие эти стволы,Я заметил во мраке древесных ветвейЧуть живое подобье улыбки твоей.Можжевеловый куст, можжевеловый куст,Остывающий лепет изменчивых уст,Легкий лепет, едва отдающий смолой,Проколовший меня смертоносной иглой!В золотых небесах за окошком моимОблака проплывают одно за другим,Облетевший мой садик безжизнен и пуст...Да простит тебя Бог, можжевеловый куст!

1957

9

Встреча

И лицо с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавевшая дверь, – улыбнулось...

Л. Толстой. Война и мир
Перейти на страницу:

Похожие книги

Черта горизонта
Черта горизонта

Страстная, поистине исповедальная искренность, трепетное внутреннее напряжение и вместе с тем предельно четкая, отточенная стиховая огранка отличают лирику русской советской поэтессы Марии Петровых (1908–1979).Высоким мастерством отмечены ее переводы. Круг переведенных ею авторов чрезвычайно широк. Особые, крепкие узы связывали Марию Петровых с Арменией, с армянскими поэтами. Она — первый лауреат премии имени Егише Чаренца, заслуженный деятель культуры Армянской ССР.В сборник вошли оригинальные стихи поэтессы, ее переводы из армянской поэзии, воспоминания армянских и русских поэтов и критиков о ней. Большая часть этих материалов публикуется впервые.На обложке — портрет М. Петровых кисти М. Сарьяна.

Амо Сагиян , Владимир Григорьевич Адмони , Иоаннес Мкртичевич Иоаннисян , Мария Сергеевна Петровых , Сильва Капутикян , Эмилия Борисовна Александрова

Биографии и Мемуары / Поэзия / Стихи и поэзия / Документальное
Монады
Монады

«Монады» – один из пяти томов «неполного собрания сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), ярчайшего представителя поэтического андеграунда 1970–1980-x и художественного лидера актуального искусства в 1990–2000-е, основоположника концептуализма в литературе, лауреата множества международных литературных премий. Не только поэт, романист, драматург, но и художник, акционист, теоретик искусства – Пригов не зря предпочитал ироническое самоопределение «деятель культуры». Охватывая творчество Пригова с середины 1970-х до его посмертно опубликованного романа «Катя китайская», том включает как уже классические тексты, так и новые публикации из оставшегося после смерти Пригова громадного архива.Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия / Стихи и поэзия