Не. Прикасайся ко мне

После того как мой рогалик разогрелся, я щедро намазала его сливочным сыром и мармеладом и налила себе еще кофе, а затем удобно устроилась на диване. Закутавшись в одеяло, я решила, что мне не повредит сериал, прежде чем я окунусь в реальность. Я просмотрела обширный ассортимент «Нетфликс» и наконец решила остановиться на «Несгибаемой Кимми Шмидт». Прижавшись к подушке, я начала смотреть первый эпизод, который слишком быстро закончился – через двадцать минут. Я посмотрела и второй эпизод, а полчаса спустя третий. Прежде чем приняться за четвертый, я положила в духовку второй рогалик. Кимми была великолепной. Мне нравился ее позитивный настрой, который она никогда не теряла, несмотря на неудачи в жизни. Хотя ее характер был изображен немного утрированно, я узнала в ней себя. В тот момент, когда у Титуса случился один из его приступов, открылась дверь комнаты Луки.

– Доброе утро. – Он зевнул и провел пальцами по растрепанным волосам.

– Доброе утро, – ответила я. – Как спалось?

– С пяти часов хорошо. А тебе?

Я сделала движение рукой, которое должно было означать «нормально», продолжая следить за развитием событий на экране.

Лука вяло побрел ко мне и плюхнулся на диван на расстоянии вытянутой руки.

На таком близком расстоянии я больше не могла его игнорировать. Я незаметно наблюдала, как он устало опустил голову. Пяти часов сна было недостаточно.

Но, прежде чем мы пошли спать, был момент, который отпечатался в моей памяти. Я обняла Луку. Мимолетно, но объятие было объятием, и я спрашивала себя, что он об этом думает. Помнит он еще об этом или забыл? Вероятно, такой жест для здоровых людей не был событием. А для меня был. Годами я не прикасалась ни к одному мужчине, только к нему, но это никогда не происходило добровольно. Он принуждал меня. Подойти к Луке так близко было смелым решением в моем мире, и это было мое решение, не его. Я всей душой надеялась, что он не использует этот момент близости в качестве повода для того, чтобы чаще прикасаться ко мне. Это имело значение – прикасается ли он ко мне или я к нему. Если я дотрагивалась до него, у меня был контроль. Это была моя воля, и я могла при желании устраниться. Если наоборот, то я была в его власти. Он мог заключить меня в свои объятья, схватить, удерживать…

– Что это? – Лука прервал мои мысли.

Я уставилась на него. Потом растерянно опустила взгляд на последнюю половинку рогалика. Я протянула ему тарелку.

– Ты голоден?

Он нахмурился, но благодарно принял остатки моего завтрака и поглотил рогалик в рекордно короткие сроки. Потом он пошел в ванную, а я начала смотреть пятый эпизод «Кимми Шмидт».

В середине шестого эпизода Лука вернулся. Он принял душ, переоделся, с книгой в руке сел на один из стульев и начал читать.

Я попыталась не обращать на него внимания и сконцентрироваться на сериале, но мне это не удалось. Каждый раз, когда он перелистывал страницу, я ловила себя на том, что смотрю на него; сопя, тихо смеясь или вздыхая, он привлекал мое внимание. Седьмую и восьмую серию я смотрела, не понимая происходящего на экране, и, прежде чем началась девятая, я выключила телевизор.

Лука поднял голову.

– Что ты читаешь? – спросила я.

– Ничего известного. – Он показал мне обложку, которая была полностью черной, за исключением названия и фамилии автора. – Это друг написал. Вышла в маленьком издательстве. Лишь одна новелла.

Я подтянула одну ногу на диван и повернулась к нему:

– О чем идет речь?

– О Люцифере, который ведет борьбу с демонами семи смертных грехов, чтобы вернуть свое место на стороне Господа, пока его душа еще не бесповоротно испорчена для неба.

– Звучит интересно.

– Я обещал автору рецензию и отлыниваю уже три недели.

– И какой твой вывод сейчас?

Он скривил рот:

– Религия – не мое.

– Я могу посмотреть?

– Конечно. – Он протянул мне книгу.

Она была узкой, края позолоченными, а бумага такой тонкой, что книга напоминала Библию.

– Производит приятное впечатление.

– Было бы прекрасно, если бы содержание тоже было таким.

Я открыла книгу на первой странице, кашлянула и начала читать:

– «Если бы я в это утро предчувствовал, что Похоть – сладострастие – лишит меня пениса, я бы не вставал». – Я сделала паузу. – Довольно жестокая эта Похоть.

– И непристойная, – добавил Лука и оперся локтями о спинку стула. Он ничего не делал, чтобы забрать у меня книгу, а лишь нетерпеливо смотрел на меня, и я продолжила читать.

– «Однако, прежде чем Похоть, отвратительная личность, сделала это, еще была Гула, Госпожа обжорства. Я долго искал эту неряху и наконец нашел ее в центре невоздержанности и себялюбия: Лас-Чертовом-Вегасе». – Я подняла глаза от книги. – Возможно, твой друг имеет что-то против женщин?

– Нет, это просто его стиль. Жадность, Злоба и Зависть – парни, и о них он пишет так же, если не хуже. Действительно скверной является сцена, в которой Люцифер и Зависть идут в садомазо-клуб.

– Нет уж, извините! – Я бросила ему книгу.

Он поймал ее и снова откинулся на стуле. Зазвонил телефон, стоявший на зарядке возле настольной лампы.

Я взяла его и протянула Луке.