Не про заек

Они даже с Христо сходили в обитель — какую-то часовню православную. Там добрый батюшка выслушал и пожертвовал двадцать евро. На них билета не купить. Работы у них, в обители, не было. Ну и Лиза довольно

 

9 Улица в престижном шестнадцатом округе Парижа

33

Галина Хериссон

 

вяло цеплялась за «русские корни», скорей по инерции и с подачи Христо...

Да, он пытался посадить её на трассу из Парижа в том же Сан-Дени. Они добрались туда ранним автобусом. Ночь почти не спали. Сначала болтались по Монмартру, а потом ночевали на таком тосквоте, из которого как крысы с тонущего корабля бежали постояльцы. Известно было, что ни сегодня-завтра явится полиция выселять и арестовывать...

* * *

Трасса была такой плотной и запутанной, и никто упорно не хотел ехать в северном, так нужном Лизе, направлении, что оба горе-стопщика выбились из сил.

В каком-то пригородном кафе даже нашёлся интернет, и Лиза уцепилась за тончайшую соломинку. Один друг мейлом рассказал, что, мол, в Париже есть место возле Нотр-Дама, где «помогают женщинам»...

Уже в каком-то полубреду, усталая, голодная, уже почти заснув на газоне в Сан-Дени, после неудачной попытки уехать (Лилль, Брюссель и Амстердам со Стокгольмом были в списке!), она выпалила Христо:

— Я не знаю, Как, Зачем, Почему, Каким Образом и Насколько, но я остаюсь во Франции, в этом проклятом чудесном городе! — Ведь жил же Христо как-то здесь уже семь лет.

Тогда и нашлась подработка с переездом квартиры. Лиза сидела напротив прекрасной высокой готики базилики Сан-Дени, пока Христо обзванивал знакомых. Так никого и не нашёл... Ну, вот и поработали вместе. И пили теперь из бутылки на газоне, пока не встретился им Крэйзи Джо.

 

34

НЕ ПРО ЗАЕК

 

Крэйзи Джо

Точнее, звали его Жоаким. Он был как-то нескладен и сутул. Жил в стюдио напротив стройки. Зато у него была ванная, и мамочка выдавала ему двадцатку в неделю и покупала продукты. Не хотела, чтоб Жоаким, хороший еврейский мальчик, покупал гашиш.

Впрочем, гашиш они всё равно где-то раздобыли. Купили продуктов. Лиза приготовила борщ.

* * *

Христо всё чаще стал оставлять Лизу на попечение Джо. Она звонила ему по таксофону (в ту пору ещё были на парижских улицах), а Крэйзи Джо ревновал. В целом, он был добрый малый, но пил много. Они вели милые бессодержательные беседы на английском и шутили. Ходили в мэрию за интернетом и в магазин. Крэйзи Джо скрывал её от мамочки. Однажды он убедил Лизу пойти в «Красный Крест» и рассказать о себе.

Пошли. Две добрые женщины выслушали и написали письмо какой-то докторше в ближайшую больницу.

В больнице пришлось долго ждать, и, в конце концов, побеседовал с Лизой какой-то молодой врач, который принялся убеждать её пойти в полицию. Иначе её бы не приняли на осмотр. Хотя, какой к чёрту осмотр через две недели после изнасилования!

Она сдалась. И вот уже поздно вечером, где-то к западу от Парижа, они с Джо оказались в участке. Полицейская негритянка вела «допрос свидетеля». По-английски, разумеется, из полицейских никто не говорил, и пришлось Лизе рассказывать, что и как, в присутствии Крэйзи Джо. Разумеется, без упоминания Христо — нелегала... Зато полузнакомый Джо

35

Галина Хериссон

 

выступил в роли переводчика и узнал в ходе беседы те подробности, которые уж ему-то знать никак не полагалось.

Лизе хотелось, чтоб её просто отвезли, покормили и уложили в палате на белые простыни без всяких телесных притязаний.

После доброжелательного допроса, пожеланий всяческого благополучия, и «бог того накажет» их, наконец, отвезли в больницу. Джо её проводил. Там какие-то нянечки накормили Лизу зачем-то валиумом и стали задавать вопросы. А она, конечно, вырубилась.

Утром её подняли раным-рано, и мечта выспаться в покое на белых простынях не осуществилась. Видимо, им нужно было освобождать палату.

Теперь протокол требовал вызвать официального русского переводчика для дачи показаний. Снова отвезли в участок, где её ждала присяжная переводчица Ольга. Лиза обречённо вздохнула. А что же вчера? Кому и зачем она всё рассказывала? Ах, допрос свидетеля? Теперь, снова да ладом, дача её показаний. Как всё было.

Да не хотелось ей уже рассказывать, как всё было! Достало! Зачем? И кому? Кому всё это нужно?

На столе стоял горшок с огромным кустом каннабиса, видимо, из конфиската. Они сидели в кабинете следователя, она вяло отвечала на вопросы. Ольга, присяжный переводчик, была очень мила, но всё это была лишь её работа. Её вытащили из постели воскресным утром. Следователь тоже делал свою работу и задавал вопросы, какие положено. А Лизе было уже наплевать. С одной стороны, хотелось уже слинять оттуда, с другой — было даже весело.

 

36

НЕ ПРО ЗАЕК