Не проси моей любви

Некоторое время было тихо. Потом до застывших без движения беглецов донесся звук осторожных шагов. Внизу происходил осмотр всех поочередно помещений.

Перешептывания. Шаги. Все ближе и ближе. У подножья лестницы остановка. Поскрипывание ступеней под тяжестью медленно поднимающегося крупного мужчины…

Со своего места Нора видела его голову, плечи, пистолет в правой руке. Сердце у нее стучало так сильно, что она опасалась, вдруг стук этот выдаст их всех, хотя, конечно, в глубине души понимала, что страхи ее беспочвенны. Когда человеку с пистолетом осталось преодолеть пять или шесть ступеней, Аркадий энергично кивнул головой, и по этому знаку Герман, выступив из-за угла, швырнул прямо в лицо врага развернутый коврик.

С невнятным возгласом тот отшатнулся и едва не потерял равновесие. Пылью ему запорошило глаза и ноздри. Кашляя, он рефлекторно схватился рукой за лицо. Не теряя ни секунды, Герман нанес ему удар ногой по корпусу, затем еще один и, когда он с громким криком рухнул, выронив пистолет, покатил пинками вниз, крепко держась при этом за перила.

Столь стремительная атака на короткое время парализовала второго наемника, поднимавшегося по лестнице вслед за первым. Поверженный напарник буквально свалился ему на голову, лишив возможности действовать. Но в любой момент он мог выкарабкаться или высвободить руку с оружием, чтобы открыть огонь.

— Назад! — крикнул Аркадий.

Шагнул к перилам и, как только Герман взбежал по ступеням, бросил вниз деревянную чурку. Хрясь! Раздавшийся вслед за этим смачным звуком хриплый вопль дал им понять, что доктор не промахнулся.

— Бегом наверх, — шепнул Аркадий.

Нора не заставила просить себя дважды. Только убедилась в том, что Герман бежит за ней.

— Ты отлично дерешься, парень, — сказал Аркадий, пропуская его вперед. — Теперь давай доведем дело до конца.

Комната в мансарде оставалась точно такой, какой Нора ее запомнила. Покрытый мелкими трещинами и пятнами неизвестного происхождения, дощатый пол с черным прямоугольником слева от окна — на том месте, где стояла кровать Таисьи. Голые серые стены. Квадратный оконный проем без рамы и без подоконника. Только в прошлый раз через этот квадрат с улицы проникал бледный туман, в котором купались растущие поблизости высокие ели, а сегодня вливался золотистым потоком неуместно яркий солнечный свет. Издевательски яркий.

Прикрыв за собой дверь, Аркадий огляделся. Огорченно прищелкнул языком. Комната была абсолютно пустой.

— Ладно, работаем с тем, что имеем. Нора, иди сюда, встань за моей спиной. Герман… делай что считаешь нужным.

Он встал у стены таким образом, чтобы оказаться за дверным полотном, когда распахнется дверь, Нора послушно притаилась сзади. Герман занял позицию, удобную для метания, и замер, держа нож в левой руке. Лицо его было суровым и невероятно красивым. Нечеловечески красивым… или на восприятии Норы таким образом отразился стресс.

— Герман! — донесся из-за двери голос Андрея Кольцова.

Аркадий приложил палец к губам. Герман молча кивнул.

— Он здесь, — заговорил Аркадий после паузы. — И у него меткий глаз, Андрей Яковлевич. И твердая рука. К тому же сейчас он немного рассержен. Ровно настолько, чтобы на время отложить в сторону милосердие и человеколюбие.

— Герман! — опять позвал Кольцов.

— Он не будет говорить с вами, — терпеливо пояснил Аркадий, — чтобы по звуку его голоса вам не удалось определить, где он стоит. Вместо него говорю я. Но он вас прекрасно слышит. Если у вас есть предложение, не тяните резину.

— Вы хотите убедить меня в том, что нож быстрее пули?

— В том, что человек с ножом может оказаться быстрее человека с пистолетом. Желаете проверить?

— Не морочьте мне голову, доктор. Да, вы все оказались достаточно сумасшедшими для того, чтобы я начал с этим фактом считаться. Вся ваша команда. Но теперь вы в ловушке.

— Да, положение наше незавидное. Но речь ведь не о том, кто выиграет, кто проиграет. Речь о том, кто выйдет из создавшейся ситуации с минимальными потерями. Вы готовы умереть ради того, чтобы Герман ушел с вами? С учетом того, что на самом деле вам нужен не он, вам нужен Леонид, точнее, деньги Леонида, и вы надеетесь добиться от него покорности при помощи шантажа. Захватив человека, к которому он эмоционально привязан, и который к тому же имел неосторожность однажды наступить на ваше самолюбие. Итак, готовы ли вы умереть ради того, чтобы Герман ушел с вами? Я готов умереть ради того, чтобы он с вами не ушел. И готов убить. Подумайте об этом, господин Кольцов, пока еще не стало слишком поздно.

Последовавшее за этим молчание было довольно долгим. Наконец Кольцов неуверенно произнес:

— Как же вы собираетесь меня убить? Задушить голыми руками?

Аркадий подмигнул Герману, и тот удовлетворенно улыбнулся.

— Вы уверены, что в моем распоряжении только голые руки?

— Если бы у вас было оружие, вы давным давно пустили бы его в ход. Вы блефуете.

— Последние пять минут я только и делаю, что предлагаю вам это проверить. Что же вас останавливает?

Глубоко вздохнув, Нора приготовилась к самому худшему.