Не разлей вода

– Да. Я всегда боялся, что мы не сможем даже разговаривать друг с другом.

– Папа мой так думает. И он так и не забыл это все. А я не могу так жить, надо уметь забывать какие-то вещи.

– Я его понимаю. И не знаю, как бы поступил на его месте. Может, точно так же.

– Зря. Маму не вернешь и прошлое не изменишь. А вот будущее можно испортить.

Батенин помолчал. Он подумал, что они правильно сделали, что сразу заговорили о той истории. Батенин очень боялся, что Аля придерживается отцовских взглядов и не пожелает с ним общаться, но Аля повела себя дружелюбно и даже заинтересованно. Аля же боялась, что Сергей будет испытывать неловкость и смущаться – вина отца неизбежно легла на всю семью. Но Сергей удивил ее простотой – он дал понять, что сожалеет и понимает всю серьезность происходящего, но отделяет себя от отца. Эта позиция понравилась Але. Все, кто по-прежнему выражал сочувствие, вызывали раздражение и неловкость – человек не может вечно помнить траур. Об этом она прямо сказала Сергею.

– Мы с папой так долго учились жить заново, и так тяжело это нам далось, что возвращаться не хочется. Но это не значит, что мы все забыли. Мы просто устали об этом думать.

И с этого момента Аля и Сергей общались так, как общаются тысячи молодых людей, почувствовавших интерес друг к другу.

Первая их прогулка на Таганку была пробой сил, притиркой, деликатным узнаванием друг друга. Они внимательно слушали, осторожно делились мнениями, боясь резкими характеристиками создать напряжение. Эта первая прогулка-свидание оставила у обоих прекрасное ощущение родства. А когда наступил момент прощаться, оба рассмеялись – они жили рядом, были соседями, но приходилось делать вид, что даже толком незнакомы. Оба понимали, что реакция родителей может испортить все, что только начиналось.

И с этой поры в их жизни появилась тайна – сладкая, радостная и становившаяся все более тревожной по мере того, как оба понимали, что это вовсе не дружба соседей и даже не влюбленность, а любовь.

В Знаменке они вели себя по-прежнему – не виделись, не встречались. Сергей иногда украдкой следил за Кочиным в окно, но деревья на обоих участках разрослись, и естественная изгородь закрыла оба дома.

Они перезванивались. Были разработаны «коды» и условные знаки – при отце Аля называла Сергея Мариной. Марина – приятельница, с которой Аля ходила на занятия английского, и наверняка ей не раз икалось. Они часто вместе ездили в Москву. Сергей занимал два места, Аля предусмотрительно садилась в другой вагон и только на следующей остановке пересаживалась к Батенину. Для Али это было самое лучшее время – они были вместе целых сорок минут, пока электричка бежала к вокзалу. В течение дня они пересекались на час-полтора. У обоих была горячая пора. Сергей собирался предложить свою курсовую на гранд международного метеорологического общества. Аля посещала подготовительные курсы.

Олег Петрович заметил перемены в дочери, но не очень удивился. «Конечно, девочка заканчивает школу, готовится поступать в институт, нервничает. Вот поэтому и в Москву так часто ездит – консультации там всякие…» – думал Кочин. Он планировал подарить Але машину и в то же время боялся, как она будет водить, и вслух пока ничего ей не обещал.

Сергей в доме все больше отмалчивался, никого не посвящал в свои дела, но мать заметила, что он, и без того очень аккуратный, стал тщательно бриться и одеваться. Собственно, Людмилу Батенину это не удивило – Сергею часто звонили девушки, она слышала, как он беззаботно болтает с ними по вечерам. Но что-то ей подсказывало, что в этот раз все серьезнее.

В один из дней за ужином он сказал:

– Я буду машину покупать.

– Деньги у тебя есть? – ехидно поинтересовался отец. Их отношения так и не наладились. Впрочем, сдержанный Сергей никогда не провоцировал ссоры, помня о брате. Мишка вырос, превратился в тихого молодого человека. Учиться он пошел в училище, где готовили переплетчиков книг. Эта профессия была перспективной в смысле денег и близкой к творчеству, и предполагала спокойный образ жизни. Все это как нельзя лучше подходило Мише. Именно Сергей нашел это учебное заведение, сам съездил туда и переговорил с администрацией, объяснив ситуацию. Результатом стало поступление и весьма успешная учеба. Мишка боготворил брата и тоже заметил перемены.

– Ты влюбился, – радостно сказал он ему.

Сергей растерялся от такой наблюдательности младшего брата.

– Можно сказать и так. Просто об этом не кричат. И вообще говорят скупо.

– Почему? – спросил младший брат, которому было уже восемнадцать лет. Этот вопрос выдавал его с головой – Мишка, несмотря на все занятия со специалистами и врачами, в эмоциональном развитии все же отставал.

Сергей терпеливо пояснил:

– Все, что касается отношений с другими людьми, – это не только твоя тайна. Это еще и тайна другого человека. Понимаешь?

Мишка задумался.