Не разлей вода

Катя оглянулась. Перед ней стояла ее давняя приятельница Анжела. Анжела была врачом-косметологом. По правде говоря, врачом она себя только называла, поскольку из медицинского образования у нее были только курсы медсестер. Потом она получила какую-то бумажку, позволяющую ей делать массаж, и с тех пор на жизнь она зарабатывала именно этим. Массаж, маски, чистка лица – на этом всем, понятно, много заработать было нельзя. Поэтому Анжела обратила свой взор на дам Рублевского региона. Но и там еще надо было найти клиентуру, поскольку у каждой дамы уже был свой косметолог. И не просто косметолог, а специалист широкого профиля, умеющий за час повернуть время вспять. Так или иначе, правдами и не совсем правдами, но Анжела сумела пристроиться к одной «мыловаренной» даме (у той был мыловаренный завод), к актрисе без ролей, но с богатым поклонником и режиссеру с именем и тайнами. Все клиенты жили на Рублевке. Теперь, где бы она ни находилась, когда звонили по телефону, Анжела досадливо отвечала:

– Я тебе перезвоню. Я сейчас по Рублевке еду, здесь такое движение большое…

Так создавалось впечатление, что Анжела – завсегдатай самых дорогих гламурных мест. Про то, что Анжелу иногда дальше порога не пускают, а иной раз и забывают, что она должна приехать, – про это она никому не рассказывала, да и сама предпочитала побыстрей забыть. Деньги все равно надо было зарабатывать, а иных людей не переделаешь. Приходилось прогибаться. Еще Анжелу выручала внешность – она была, безусловно, красива. Глаза огромные, кожа белоснежная, черты лица – тончайшие. Фигуру ее портили чуть коротковатые ноги, но в целом все было отлично. Природными данными Анжела с удовольствием пользовалась. Но, по сути, личная жизнь не удавалась. С первым мужем она разошлась, второй от нее сбежал. Но вина тут была обоих – неуравновешенный характер мужа и удушающая любовь тогда неработающей Анжелы. Последние несколько лет Анжела жила с молодым человеком моложе ее на… Никто и никогда не слышал, сколько лет теперешнему ее избраннику. Но факт оставался фактом – в магазине их принимали за очень молодую мать и очень взрослого сына. Анжела попереживала на сей счет да и плюнула. В конце концов, пока ее все устраивает, а что говорят окружающие, волновало мало.

Катю она заметила давно. Ей бросился в глаза нелепый хвостик на макушке, неопределенный цвет волос и старая стеганая куртка. «Куртку в секонд-хенде покупала. Куда ее сдала аккуратная немецкая владелица, поносив лет эдак пять. Да, видать, дела совсем неважно у них идут». Анжела еще раз внимательно осмотрела Катю, приосанилась, положила на видное место в своей корзине дорогой сыр и бисквиты. Она уже обратила внимание, что ассортимент Катиных покупок унылый. Гречка, говядина, лук и прочая тоска. Нельзя сказать, что Анжела не любила Катю, но всегда чувствовала в ней соперницу. Даже несмотря на то, что рядом с Анжелой Катя была дурнушкой. Иногда, чтобы подчеркнуть свое природное превосходство, Анжела уговаривала Катю привести себя в порядок:

– Ну, ты бы хоть массаж лица иногда делала. Это очень полезная процедура.

Катя смущенно отшучивалась:

– Муж разбогатеет, тогда и займусь собой.

А соперницей Катя считалась потому, что было очевидно ее семейное счастье с мужем Федором, несмотря ни на что. Правда, общие знакомые придерживались совершенно иной точки зрения на природу этой тайной ревности. Когда-то давно, на дне рождения Анжелы, Катя оказалась за столом рядом с молодым человеком из числа старинных поклонников подруги. А поскольку точек соприкосновения Кати и молодого человека было немного, а общаться за столом надо, они завели беседу о влиянии искусства на порядочность людей. Тема была странная, но тем интереснее было спорить. Через какое-то время уже все присутствующие присоединились к ним, и вечер превратился в диспут, от которого получили удовольствие все, кроме виновницы торжества. Вопреки многолетней традиции, гимны красоте пели не так усердно, как обычно. Более того, поскольку Федор приехать не смог, а расходились гости поздно, то молодой человек вызвался довезти Катю до дома. Анжела, привыкшая видеть всех только у своих ног, обиделась и на Катю, и на молодого человека. Хотя, кроме интересной беседы, ни тот ни другая впоследствии ничего не могли вспомнить о собеседнике. Тем не менее общие знакомые заметили, что с этой поры Анжела перестала приглашать Катю в гости, когда там был кто-то еще.

К мужу Кати, Федору, у Анжелы были свои претензии. Во-первых, она терпеть не могла его шуток. Он был беспощаден на язык, и ни одно Анжелино лукавство не было им пропущено. Он всегда ловил ее на слове, на неточностях, а если говорить по правде, на вранье. Но то вранье было женским, бесхитростным, и Катя, понимая это, нападала на Федора и извинялась за него перед Анжелой: