Не разлей вода

Катя оторвалась от своих бумаг и посмотрела на начальника.

– Да нет, думаю, вряд ли. Он уже приглашен. Эфир завтра в восемь утра, и замену найти сложно, и перед человеком неудобно. Писатель он известный, человек уважаемый.

– Так-то оно так, да только на наш канал его лучше было бы не приглашать.

– Почему? – Катя абсолютно искренне сделала большие глаза.

– Не формат, – ответ прозвучал сухо и больше не подразумевал никаких пояснений.

Катя откинулась на спинку кресла. Она вдруг вспомнила, что писатель, о котором шла речь, в свое время разгромил художественное произведение Бондаренко. Такая злопамятность ее не удивила – за свой короткий срок работы в этой редакции она успела столкнуться и с завистью, и с мстительностью. Но до сегодняшнего дня все это касалось скорее мелочей. Сейчас же от нее требовали обидеть уважаемого, известного человека, чьи книги читали и еще очень долго будут читать. Катя посмотрела на Бондаренко. На его лице большими буквами было написано: «Условия диктую я». Катя не спеша сложила все свои бумаги в сумку, выключила компьютер и отчетливо произнесла:

– Поскольку я ваше требование выполнить не могу, то не считаю возможным задерживаться на этом рабочем месте.

Спускаясь по длинной лестнице «Останкино» к своей машине, она неожиданно подумала: «А ведь это тоже деньги! Имея их, легко быть независимой и принципиальной. Какое счастье, что они у нас с Федором есть!»

Дорога в Знаменку оказалась свободной, и она мигом долетела до своего поворота, а свернув и оказавшись на широкой дороге, ведущей к церковной площади, она вдруг почувствовала облегчение. Нет, сомнений в том, что она поступила правильно, не было. Было немного неудобно перед людьми, которые когда-то предложили ей эту интересную работу. Доехав до площади, Катя остановила машину, чтобы зайти в магазин и купить любимые конфеты Федора – «морские камешки» и изюм в разноцветной сахарной глазури. Продавщица Лариса радостно ее приветствовала и похвалила последнюю передачу:

– Я обрыдалась! Просто обрыдалась! – со значением сказала Лариса. – Такой мужчина, такой одинокий. Всеми забытый.

Катя вспомнила, что последняя передача была про одинокого, из Владимирской области, вдовца, владельца страусиного стада. Мужик действительно был незаурядный, и передача получилась захватывающей. Катя поблагодарила Ларису и, взглянув на ее восторженное лицо, решила ее удивить:

– А передач больше не будет. Я ушла из программы. Заметьте, Лариса, сама ушла, не выполнив требований начальства.

У Ларисы под занавеской-челкой округлились глаза.

– Да что вы говорите! – пробормотала она, судорожно соображая, на сколько времени можно будет сейчас закрыть магазин, чтобы первой сообщить эту новость знаменским. «Минут на двадцать закрою, напишу: обед! Нет, двадцати минут не хватит. Объявлю технический час. Вот!» – пронеслось у нее в голове. И не успела Катя отойти от дверей, как на заднем дворе магазина хлопнула калитка – Лариса огородами бежала к жене Никитича. Та, дама образованная и прогрессивная, не пропускающая ни одной общественно-политической программы, оценит весть по заслугам.

Катя подошла к машине, бросила пакетик с конфетами на заднее сиденье и оглянулась. Домой не хотелось. Хотелось пойти погулять, побродить или, на худой конец, посидеть, посмотреть на речку, насладиться всем тем простором, который окружал Знаменку. На небе бежали мелкие облачка, на асфальте после недавнего дождя остались мелкие лужи, в которые уже успели нападать отцветшие лепестки сирени. Катя закрыла машину и решила пройти в церковный садик. Там, на высоком холме, стояли скамейки. Вид открывался изумительный – река в бурунчиках, синие сосны, зеленые поля и белый, безумной архитектуры дом – дача какого-то начальника. Все это тонуло в летней тишине, нарушаемой знаменским церковным колоколом. Катя прошла по кирпичной дорожке и свернула за угол, к церкви. Прямо перед ее носом высокая долговязая фигура в рясе прыгала через лужи. Прыжки иной раз были неудачными, и брызги воды разлетались во все стороны. Катя, глядя на это, расхохоталась. Фигура от неожиданности дернулась, поскользнулась на мокром песке и шлепнулась в лужу.

– Давайте я вам помогу, – обратилась Катя к человеку, запутавшемуся в мокрой рясе.

– Спасибо, я сам, – ответил человек и поднял на Катю глаза цвета неба.

С новым молодым батюшкой знаменской церкви были уже знакомы почти все сельчане. Но Катя и Федор, убежденные атеисты, в церковь не ходили. Сейчас, застав батюшку за таким легкомысленным делом, как прыжки через лужи, Катя решила сделать вид, что она ничего не заметила.

– Видимо, вы так спешили, что поскользнулись.

– Вы все видели? – рассмеялся батюшка. – Нет ничего хуже, чем на глазах у прихожанина смешным показаться.

– Странно, а что в этом страшного – быть смешным?

– Да вроде ничего, только…