Не родись красивой. Новая жизнь.

Действительно, Валерий, основательно подзарядившись с бывшим сослуживцем по дороге к дому, уже на пороге начал командовать. Как в старые добрые времена, он объявил готовность номер один, что на человеческом языке означало настоятельное требование обильной закуски. На весьма осторожные возражения Елены Александровны, что он не в казарме и с женой таким тоном не разговаривают, он грозно потребовал отставить разговорчики и выполнять команду «Ужин!»

Пока Елена суетилась на кухне с закусками и накрывала на стол в гостиной, Пушкарев начал расхваливать сначала жену – замечательную хозяйку и кулинарку, а потом и дочь – красавицу и умницу.

Говорить о дочери, которой гордился как своим наивысшим достижением в жизни, Валерий Сергеевич мог бесконечно. Он начал со школы, которую Катюша закончила с золотой медалью. После вспомнил МГУ, тоже оконченный с красным дипломом. Ну а потом – работа в солидном банке целый год стажировка в Германии!

Владимир уважительно кивал, но Пушкареву этого было недостаточно. Все должны восхищаться его дочерью, считал он. Забыв о закуске и даже выпивке, он отправился в семейную спальню, где на самом почетном месте хранилась огромная коробка с сокровищами дома Пушкаревых – дипломами и наградами Кати.

Через несколько минут он появился в гостиной, недрогнувшей рукой отодвинул еще непочатую бутылку и рюмки, поставил коробку на их место и начал бережно и осторожно извлекать из нее на свет грамоты, благодарности и дипломы. Каждый документ или фотографию он сопровождал восторженной речью в адрес дочери.

Из недр хранилища были извлечены и первая почетная грамота за победу в районной математической олимпиаде, и аттестат, и золотая школьная медаль, и красный диплом университета. А следом за ним – вкладыш, содержащий перечень многочисленных и много мудрых предметов, изученных Катей в лучшем учебном заведении страны и оцененных по достоинству, то есть на «отлично». Затем последовала особо чтимая отцом благодарность, подписанная самим президентом…банка «Ллойд Моррис», в котором когда-то работала дочь. И почетный диплом из Германии. «Очень хотели, чтобы она там осталась, но я запретил», – сообщил он. С этим бывший боевой товарищ полностью согласился, нечего, мол, наши мозги по заграницам разбазаривать не для того мы ее растили. И вздохнул: вот бы его балбес таким же умным вырос, так ведь нет…

Казалось бы, список Катиных достижений был исчерпан. Но Пушкарев перешел к нынешнему состоянию дел и с гордостью сообщал Владимиру, что сейчас его Катя – личный помощник президента знаменитой компании «Zimaletto». Про эту фирму бывший прапорщик знал прекрасно – его жена, как он очень ярко выразился, от их платьев без ума и ухлопывает на них половину зарплаты. Он, впрочем, не стал уточнять, чья именно зарплата, имелась в виду и какова ее величина. Это лишь подстегнуло пыл любящего отца, и он начал подробно рассказывать, что его Катюша в компании – правая рука. Президент лично звонит ей домой, чтобы узнать, как там Катя.

Это, разумеется, весьма впечатлило Владимира, и он предположил, что у такой девушки от кавалеров отбоя нету. Но Пушкарев возразил, что в этом смысле Екатерина – девушка строгая и разборчивая, кого попало, к себе не подпускает. С такими – то данными! Да и сам он еще посмотрит, кого она выберет. Надо ведь, чтобы юноша не только дочери по душе пришелся, но и родителям понравился. И с этими словами он извлек со дна уже полностью опустевшей коробки Катин портрет…

– Ну что я говорил? Красавица!

– М – да… – после нескольких секунд шока проговорил Владимир. – Такая девушка действительно будет долго выбирать…

На небольшой цветной фотографии, сделанной в полный рост, стояла невысокая угловатая девушка в немыслимо безобразных очках с толстыми линзами. Она покорно держала «по швам» руки. Пиджак, который и в лучшие свои времена вряд ли мог быть назван элегантным, висел на ней как на вешалке. Юбка доходила почти до щиколоток, а туфли без каблуков, похоже, служили своей хозяйке еще со школьных времен. Вымученная улыбка обнажала не ряд ровных жемчужно – сверкающих зубов, а огромные уродливые брикеты.

– Катюш, ну не расстраивай папу, он уже в кондиции, – упрашивала в это время Елена Александровна.

– Петь будет? О, Господи! – обреченно вдохнула Катя.

– Пойдем, – настаивала мать.

 – А как же Коля? – не сдавалась Катя.

Николай, как назло, не понял намека и махнул рукой:

– Не волнуйся, иди, пой, а я в лавке останусь.

– Ладно, мам, еще несколько минут, и я приду, – обреченно согласилась Катя. – Надо доделать один важный документ.

– Ну что? Настал момент истины? Сразу расскажешь всю правду или подождешь до утра? – спросил Николай, когда Елена затворила дверь.

 – Не знаю. Посмотрим по обстановке, – ответила Катя и, осторожно приоткрыв дверь, несколько минут прислушивалась к голосам в гостиной. – Кошмар! Он уже расписал меня в таких красках.…Как я скажу ему правду?

В эту минуту на пороге вновь появилась Елена Александровна и нетерпеливо потянула дочь из комнаты.

– Разве я могу сказать ему, что я секретарша на грани увольнения? – взмолилась Катя.