Не-Русь

— А ты, государь мой Андрейша, повелишь мне принимать вольно людей всякого рода-племени.

— Размечтался! Чтобы в моей земле такое воровское кубло выросло?!

— А оно — не твоё! Ты ж меня со «Святой Руси» выгнал! Ты мне — не господин. Стрелка — не Русь. И ни одна гнида рязанская… или ещё какая, не скажет, что князь Андрей из добычи себе лишний кусок урвал. Вы ж земли не берёте, промеж себя не делите? И ты себе — ничего. И не одному русскому князю. Потому как: Стрелка — не Русь, ни к чьему уделу — не довесок.

— По Закону Русскому…

— Да плевать! Андрей, да перестань ты как мерин старый в шорах тесных… Посмотри не по-прежнему! Стрелка — не Русь, я тебе не слуга. Что я беречь буду границы русские — так и чёрные клобуки на Роси Русь берегут. Иначе им всем — белые клобуки головы поотрезают. «Русской Правды» на Стрелке нет. Князей-бояр — нет. Вольный город. А уж как оно пойдёт, брат… уж постараюсь, чтобы тебе не во вред. А — в пользу.

— Как ты, однако…

Андрей, ошарашенный моим напором, моим планом, новизнами, разнообразными последствиями, всевозможными предположениями…

— А заселять кем будешь? Шишами да ворами да разбойниками?

— Как сказано: вольно пришедшими любого рода племени. А они придут. Всегда есть люди, кто лучшей доли ищет. Баловников я… утишу. Чувствуешь? Со всей Руси всякий сброд, всякая грязь да мразь ко мне побежит! Всеволжск как подорожник на ране — весь гной в себя вытянет. А в остальных-то землях тише станет, покойнее. Залесью твоему — прямая выгода. Выдачи с Всеволжска нет, они и осядут, мирными горожанами станут, землю пахать будут. Язычников просвещать примутся. Или ты не хочешь, чтобы крест святой и над той землёй воссиял?

— Ага. Много шиши беглые христово слово напроповедают…

— Не боись. Укорот дам.

— Да с чего?! Кем?! Людей-то добрых откуда взять?!

Красота! Андрей уже открылся, взволновался. Уже принял мою сумасбродную идею в оборот, в размышление. Уже прикидывает не как бы мне голову срубить, а как городок поставить, как бы меня в работу впрячь, как бы каких камушков с дороги убрать… Он — в деле. В моём деле!

— Так. Перво-наперво — кликну клич среди войска. Много ли, мало ли, а охотники сыщутся. Место люди видели, об чём речь — знают. Да и меня… не последняя в колесе спица. Во-вторых, пошлю весточку отчиму. Акиму в Рябиновку. Мы с ним… в друзьях. Ты уж прости, брат, но… мы с Акимом вместе. А ему нынче плохо, ему дела мои… да и его старые… Короче: уйти из-под Ромочки Благочестника — ему в радость. А в вотчине три сотни дворов. Вот он всю вотчину сюда и перетащит. Не в раз, года за два-три. Ты понял?

Андрей сразу напрягся: пускать на Стрелку смоленского боярина… да ещё с таким боевым послужным списком… Но Аким — в опале у смоленских. Тогда… это даже здорово! Сманить известного человека, из старой дружины Ростика… А там, может, и другие в Залесье переберутся. Да не во Владимир-Суздаль, где земель мало и могут быть… негоразды, а в дикие места, на окраину, в порубежье. Осадить смоленских опальных стрелков на Стрелке, как берендеев на Роси осадили…

При Долгоруком процесс сманивания вятших из других земель шёл активно. Князь давал переселенцам земли и ссуды на льготных условиях.

Опять же, целая вотчина из-под Смоленска уйдёт. За такие дела — войны бывают!

И ещё: обычный размер здешних русских городков 120–150 дворов. А здесь Ванька толкует о трёх сотнях хозяйств. Врёт, понятно. Но если хоть половина… Это — целый русский городок. Целый… Сразу… Русский…. На Стрелке…

Он задумчиво смотрел на меня. А я — аж трепетал в ожидании его решения. Ну что ты молчишь, остолоп боголюблюйский! Давай, решайся!

Мой взгляд зацепился за икону. А, кстати…

— И вот ещё что, княже. Прошу повелеть: брать мне во Всеволжск, давая корм, и кров, и одежду, и занятие посильное, и уход добрый, вдов, и сирот, и калечных, и убогих, и юродивых, и нищих, и меж дворов без дела шатающихся, и иных, кто сам себя прокормить не может, со всей Руси.

Андрей аж вскинулся, все свои планы-расчёты бросил. Уставился на меня в изумлении. Потом проследил мой взгляд. Сам посмотрел на Богородицу. Потом на меня. Потом снова на неё.

— Это что, она… надоумила?

Я кивнул, не отрываясь от разглядывания иконы. С умильной улыбкой радостного идиота.

— Нет. Надорвёшься, не вытянешь. Всё горе со всей Святой Руси в одно место собрать… прокормить-обиходить…

— Не вытяну? С её-то помощью?! Андрей, брат, ты в бога-то веруешь?! А что ж… ахинею несёшь? Ты лучше подумай — чем в таком богоугодном деле помочь можешь? Особенно — по-первости. Топоры нужны. Лопаты. Одежда тёплая: овчины, шапки, рукавицы. Хлебцем бы разжиться где… Но самое первое — вели писцу указ составить. Об основании города Всеволжска.

Андрей снова одурел. От моего напора, от готовности перейти к конкретным вопросам, от… от полной перемены темы и обстановки. Он хмыкнул, заглянул в свой пустой кубок. Подкинул его на руке, явно вспоминая сегодняшнюю дискуссию о пророках применительно к падающим стаканам.