Не самое главное

– А что бывает непредсказуемым, Валерио?

Тот уверенно ответил:

– Смерть. Только смерть непредсказуема, даже если ее заранее предвещают доктора, палачи или киллеры. Смерть – это всегда нечто новое. Ничего не меняя, она меняет состав живущих в мире.

Эта идея, в которую Валерио твердо верит, формировалась в его голове на протяжении многих лет, поскольку у него не раз была возможность видеть, как уходят из жизни.

Он видел, как травивший анекдоты таксист уронил голову прямо на клаксон.

Он видел, как его мама покинула этот мир, сказав с улыбкой:

– Ну, я пошла.

Он видел, как тетю Лучану, которая стояла, опершись рукой о стену длинного коридора своей квартиры, три минуты выворачивало, прежде чем она резко дернулась и испустила дух.

Он видел труп, лежащий навзничь на трамвайных путях с пулевым отверстием в голове.

Во всех четырех случаях Валерио Моллетта удивился.

Остальное время он просто не мешал течению жизни.

Когда его упрекают в том, что он далек от подлинной жизни, Валерио испытывает смутное чувство вины. Используя приемы, подсмотренные у великих романистов, он начинает повсюду оставлять записки с броскими фразами. Другие, и прежде всего его жена, впадают в серьезное заблуждение, полагая, что на самом деле Валерио страстно любит жизнь.

На самом деле Валерио Моллетта ничего страстно не любит. Только чужая смерть способна его удивить и потрясти до глубины души.

Наверное, еще и поэтому он с тревогой ожидает собственную смерть.

“Как я умру?” – постоянно думает Валерио и, перебирая в уме различные варианты, успокаивается.

Когда ему удается отвлечься от мыслей о собственной смерти, он воображает чужую.

Он ясно представляет, как люди падают на пол, как они кричат на больничных койках, истекают кровью в двух шагах от отделения “скорой помощи”, как они резко замирают на жестких стульях, как терпят эпилептические припадки, пока не кончатся силы.

Умирают все: водители трамваев, адвокаты, футболисты, безработные, коллеги по университету и студенты.

Умирают при свете дня.

Пока они живы, ему нет до них дела.

Вот о чем думает и что чувствует Валерио Моллетта.

Когда он был студентом, приятель, учившийся на психологическом, объяснил ему, что оргазм – это маленькая смерть. С тех пор Валерио, прежде относившийся к сексу как к чему-то недостойному и переоцененному, увидел в нем искру жизни. Возможность проявить себя, которую мы даем жизни.

Он стал упорно, без малейшего стыда заниматься онанизмом. А еще соблазнять студенток.

Общаясь со студентками, он не пытается быть оригинальным. Много лет назад он сформулировал фразу, которая сразит наповал любую:

“Поскольку бессмертия нет, мы должны воспринимать жизнь как не кончающееся свидание с анархией”.

Моллетта знает: это запрещенный прием. Но у него слабость к запрещенным приемам, особенно с тех пор, как он понял, что они работают как швейцарские часы.

Он понял: чтобы миф не умирал, надо, не стесняясь, выдавать одну банальность за другой.

Других путей нет.

Поскольку он постоянно тусуется с молодежью от восемнадцати до двадцати четырех лет, ему ведома волшебная сила слова “анархия”.

Этот ключ отпирает все двери. В том числе двери наивных дурочек.

Что также вызывает у него извращенное удивление.

Ребятам, у которых головы забиты идеями о всеобщем братстве, он с улыбкой многоопытного человека повторяет в коридоре одно и то же с небольшими вариациями:

– Анархия – это бар, где мы едим и пьем.

Большинство удивляется: хотя студенты в равной степени любят анархию и бары, им с трудом верится, что это одно и то же.

А потом студенты гордо сдают ему своих невест.

Однажды его коллега – великий профессор Беллуччи, образец неподкупности, краем уха слышит его коронную фразу и резко осаждает Моллетту:

– Ты просто дурак!

После чего Беллуччи уходит.

Вам преподали урок: как за одну секунду заразить человека неуверенностью.

Валерио Моллетта больше не произносит слово “анархия”.

И, чтобы не мучиться, досрочно выходит на пенсию.

Потому что он больше не может ловить на себе в коридоре взгляд Беллуччи, напоминающий Валерио, что он конченый подлец. И все, что он делает, – чистый блеф.

Теперь ему не придется соблазнять стайки студенток и обманывать отряды студентов, чтобы как-то жить дальше, чтобы его день стал хоть немного удивительней и осмысленней, раз уж на факультете почти никто не умирает.

Пока он вновь не столкнется с радостью от чужой смерти.

Блеклым и вялым августом, в полдень, на Адриатическом побережье, под белесым небом, затянутым облаками, которые даже отдаленно не сулят дождя, на глазах у беспомощного Моллетты умирает Орнелла: ее за секунду засасывает смертоносный водоворот.

Валерио сидит у тела жены в углу пляжного медпункта; на полу – песок, оставленный ногами туристов, подвергшихся нападению медуз или морского дракончика.

Он любуется ее красотой.