Не считая собаки

Я рванул за угол к западному порталу. Там, в стрельчатой арке, тоже толпились люди — женщина с тремя маленькими девочками, старик в одеяле и девушка в форме горничной. Остроносая седая женщина с повязкой Женской вспомогательной службы загораживала вход, скрестив руки на груди.

— Вы не видели, в последние несколько минут из собора никто не появлялся? — спросил я.

— Туда никого не пускают, кроме пожарной охраны, — заявила она возмущенно.

Ее голос тоже показался мне знакомым, но времени разбираться, откуда, не было.

— Рыжая девушка, — уточнил я. — В длинном белом… в белой ночной рубашке.

— В ночной рубашке? — неодобрительно поджала губы остроносая.

К нам подошел коренастый толстяк — дежурный ПВО.

— Мне приказано очистить территорию. Пожарной бригаде требуется беспрепятственный подъезд к собору со всех сторон. Пойдемте.

Женщина с девочками подхватила на руки младшую и вышла из-под арки. Старик зашаркал следом.

— За мной! — подбодрил пэвэошник горничную, которая будто оцепенела от страха. — И вы тоже, мисс Шарп, — окликнул он остроносую.

— Никуда я не пойду! — заявила та, еще воинственнее скрещивая руки. — Я заместитель председателя гильдии алтарниц собора и руководитель цветочного комитета.

— Меня ваши звания не интересуют, — отмахнулся дежурный. — Приказано очистить подходы для пожарной бригады. Южный портал уже свободен, теперь ваша очередь.

— Простите, вы не видели тут рыжеволосую девушку? — перебил я.

— Мне поручили охранять вход от мародеров. — Мисс Шарп вытянулась и вскинула подбородок. — Я здесь стою с самой сирены и, если понадобится, простою до утра.

— А мне поручили расчистить подступы. — Дежурный тоже вытянулся во весь свой небольшой рост.

Я вклинился между ними, не собираясь слушать их препирательства, и, в свою очередь, вытянулся, расправляя плечи.

— Я ищу девушку. Рыжие волосы. Белая ночная сорочка.

— Спросите в полиции, — посоветовал пэвэошник, показывая туда, откуда я прибежал. — На Сент-Мэри-стрит.

Я пустился туда со всех ног, гадая, кто все-таки победит. Я лично ставил на руководительницу цветочного комитета. Кого же она мне напоминает? Марию Ботонер? Леди Шрапнелл? Или кого-то из трех дам в книжном?

С южным порталом пэвэошник справился плохо. Там по-прежнему толпился народ, и двое молодчиков все так же подпирали фонарь. Я промчался вдоль южной стены к Бейли-лейн и выскочил прямо на процессию.

Я, конечно, читал о «маленьком крестном ходе» — так один сержант полиции назвал перенос спасенных пожарной охраной ценностей из собора в участок по соседству. Мне и представлялось что-то вроде торжественного шествия: во главе под знаменем Уорвикширского полка настоятель Говард, за ним остальные с канделябрами, потиром и просфорницей, а замыкает ряды деревянное распятие, — поэтому я не сразу понял, что передо мной.

Это была не процессия, а бегство, лихорадочное отступление старой наполеоновской гвардии из Ватерлоо со всем, что под руку подвернулось. Спотыкаясь, они улепетывали по улице — каноник с подсвечниками под мышкой и ворохом риз; подросток, мертвой хваткой вцепившийся в потир и ножной насос, и настоятель, несущийся с древком наперевес, словно с пикой, то и дело наступая на волочащееся знамя.

Я остановился, глядя на них, как зритель на параде, и заодно вычеркивая одну версию из списка Верити. Епископского пенька ни у кого из них не было.

Они скрылись в полицейском участке и, видимо, побросали свою ношу как попало в первом же углу, потому что уже через минуту выскочили снова и кинулись ко входу в ризницу.

На лестнице путь им преградил лысеющий мужчина в синем комбинезоне.

— Нельзя туда, там все в дыму, — замотал он головой.

— Мне нужно забрать Евангелие и Послания апостолов, — заявил настоятель Говард, протискиваясь мимо него к двери.

— Где этих пожарных носит, к чертям собачим? — крикнул подросток.

— Пожарных? — Каноник запрокинул голову к небу. — Где, к чертям собачьим, носит нашу авиацию?

Подросток помчался обратно по Сент-Мэри в полицию, просить, чтобы еще раз вызвали пожарных, и я последовал за ним.

Спасенные сокровища лежали жалкой кучкой на сержантском столе, а знамя стояло у стенки позади. Пока подросток втолковывал сержанту: «Ну так позвоните еще раз! Там вся крыша над алтарем горит!» — я внимательно их осмотрел. Подсвечники, деревянное распятие. Еще маленькая стопка потрепанных томиков Книги общественного богослужения, которые не вошли в список уцелевшего, пачка конвертов для пожертвований и хористская альба. Интересно, сколько еще вынесенных из собора вещей остались неучтенными? Однако пенька среди них все равно не было.

Подросток выскочил за дверь. Сержант снял трубку телефона.

— Вы не видели тут рыжеволосую девушку? — спросил я, пока он не начал звонить пожарным.

Он покачал головой, прикрывая рукой мембрану.

— Скорее всего она где-нибудь в убежище.

Убежище. Конечно. Куда еще податься во время воздушного налета? Кому-кому, а Верити хватит ума не носиться по улицам под бомбами.

— Где соседнее? — уточнил я.

— На Литтл-Парк-стрит, — баюкая трубку, ответил сержант. — Назад по Бейли и налево.