Не считая собаки

От следующего моего рывка горящий клочок увернулся и начал медленно опускаться на пол. Я кинулся на него в третий раз, подставляя сложенные ковшиком ладони, но он уже прогорел сам, обращаясь в пепел и прах.

В дверь поцарапались, и я открыл. На пороге стояли Принцесса Арджуманд с Верити. Кошка мгновенно взлетела на кровать и томно разлеглась на подушках, а Верити присела на край.

— Послушай, — начал я, — по-моему, тебе не нужно сейчас перебрасываться. И так две переброски за сутки, а…

— Я уже, — сообщила она радостно. — И у меня хорошие новости.

— По-настоящему хорошие, — усомнился я, — или перебросочная эйфория?

— Хорошие, — утвердительно кивнула она и тут же нахмурилась. — По крайней мере так мне их преподнесли. Я хотела узнать, что выяснили насчет того самого внука и бомбардировки. Ти-Джей говорит, налет на Берлин не является кризисной точкой. Ни на аэродроме, ни в Берлине увеличения сдвигов не отмечено, а еще он смоделировал налет и пришел к выводу, что никаких долгосрочных последствий отсутствие там Теренсова внука за собой не повлекло. Можно мне какао?

— Сколько угодно. А почему не повлекло?

Верити слезла с кровати и подошла к ночному столику.

— Потому что в этом вылете участвовал восемьдесят один самолет и двадцать девять из них бомбили Берлин, — объяснила она, наливая какао. — Один пилот погоды не сделает, тем более что Гитлера заставил отказаться от первоначальных планов не размер нанесенного ущерба, а сам факт падения бомб на фатерлянд. И после этого налета было еще три.

Верити вернулась на кровать, прихватив чашку с блюдцем. Я и забыл, что бомбардировок было четыре. Избыточность, один из страховочных механизмов.

— И это еще не все, — продолжила Верити, потягивая какао. — По словам мистера Дануорти, Геринг, похоже, и без того собирался бомбить Лондон, так что наши рейды просто-напросто послужили предлогом. А значит, можно не волноваться, что отсутствие Теренсова внука изменит ход войны, хотя…

Так и знал, что будет «хотя».

— …с бомбардировками все же связана одна критическая точка, которую нам следует держать в уме. Двадцать четвертое августа, ночь, когда два немецких самолета случайно сбросили бомбы на Лондон.

Об этом случае я знал. Пример восхваляемой профессором Преддиком личной инициативы — впрочем, и без слепых сил не обошлось. Два пресловутых немецких бомбардировщика летели уничтожать авиастроительный завод в Рочестере и нефтяные резервуары на Темзе. Радиолокационные приборы имелись только у головных машин эскадрильи, у остальных нет, поэтому эти двое, случайно оторвавшись, угодили под зенитный огонь и решили уносить ноги, предварительно сбросив груз. К сожалению, в это время они пролетали над Лондоном, и их бомбы разрушили церковь Святого Эгидия в Криплгейте и погубили немало народа.

В отместку Черчилль скомандовал бомбить Берлин, а Гитлер в отместку за бомбардировку Берлина приказал бомбить Лондон. Вот кошка, что мышку таскает за хвост, ту, что тихонько…

— Мистер Дануорти и Ти-Джей пока не видят никакой связи между Теренсовым внуком и этими двумя немцами, — отпивая какао, пояснила Верити, — но они ищут. Не исключено, что, будучи пилотом ВВС, этот внук что-то такое совершил — сбил самолет люфтваффе, например, — и своим поступком повлиял на ход истории. В общем, они проверяют.

— А нам тем временем что делать?

— Что угодно, лишь бы не усугубить. И, по возможности, свести Теренса с Мод. Поэтому завтра ты поговоришь с профессором и убедишь его вернуться в Оксфорд — повидаться с сестрой и племянницей. А я буду обрабатывать Теренса и сделаю еще попытку заглянуть в дневник.

— Считаешь, так будет лучше? — усомнился я. — Я вот думаю: это же хаотическая система, тут причинно-следственные отношения не линейные. Может, мы, наоборот, только вредим своими попытками исправить. Как с «Титаником». Если бы он не старался изо всех сил отвернуть от айсберга, он бы…

— Врезался в него носом, — кивнула Верити.

— Да, и получил бы повреждения, но не затонул. А из-за попытки увернуться он проскреб по айсбергу бортом, пропоров все водонепроницаемые отсеки, и в результате пошел ко дну.

— Значит, по-твоему, пусть Тосси и Теренс спокойно доводят дело до помолвки? — уточнила Верити.

— Не знаю. Может, если перестать их разводить, Теренс увидит Тосси в истинном свете, и наваждение спадет?

— Может. — Верити с серьезным видом откусила кекс. — С другой стороны, если бы на «Титанике» изначально хватало шлюпок, никто бы не утонул.

Она допила какао и понесла чашку с блюдцем на ночной столик.

— А что там насчет сдвигов в 2018 году? Выяснили, в чем причина? — вспомнил я.

Верити покачала головой.

— Миссис Биттнер ничего подходящего не рассказала. Как раз в 2018 году Фудзисаки написал первую монографию о возникновении диссонансов, и сеть перепрограммировали на автоматическое закрытие при чрезмерном росте сдвигов, но это было в сентябре. А рост сдвигов начинается в апреле.

Верити приоткрыла дверь и выглянула.

— Или, например, завтра мистер К явится помогать с ярмаркой, и нам не придется вмешиваться, — прошептала она.

— Или мы врежемся в айсберг, — шепнул я в ответ.