Не щадя сердца

– А Кастроневесы? Почему ты вмешал их во все это? – спросил Пол.

– Я даже точно не знаю, что с ними случилось. Я почти не общался с ними, мы поссорились.

– Из-за чего?

– Я звонил стольким людям, стольких просил о помощи, что половина тех, кого планета считает влиятельными людьми, были в курсе. Я понял, что мы не одни в таком положении. А потом однажды мне позвонил компаньон Кастроневесов, думаю, это от них он узнал о нашей проблеме.

– Значит, родители Карлы тоже были в курсе?! – с изумлением воскликнул Пол.

– Мы говорили о твоем здоровье в Куршавеле. Они очень тебя любили, их дочь тоже. Я им все рассказал, прося ничего не говорить о твоей болезни Карле, думаю, они сдержали слово… Когда твое состояние ухудшилось, Мариза тоже им сообщила. Она потеряла чувство меры и всем рассказывала об этом.

– Этот компаньон, кто он?

– Я не очень хорошо помню его имя, англичанин, очень изысканный. Он мне дал понять, что знаком с разными людьми, есть более быстрые цепочки и схемы, нежели традиционные пути. Когда я вернулся из Франции, после того эпизода с топором, я ему позвонил. Это он связал меня с доктором Кумаром.

Пол встал. В устах его отца все это казалось таким простым, логичным, оправданным, но от этого не переставало быть злодейством. Но родители Карлы в этой истории… он по-прежнему не знал об их роли.

– Так Кастроневесы-то тут при чем?

До того, как Эдуардо пришел ко мне, я не знал, что он расследует хищения и растраты в сиротских приютах своей жены. Оливия через Маризу узнала, что тебе будут делать операцию в Швейцарии, в клинике доктора Кумара. Эдуардо тут же пришел поговорить со мной. Он объявил мне, что собирается вскрыть незаконный трафик, в котором был замешан доктор Кумар и ряд лиц, лично заинтересованных в пересадке органов. Эдуардо знал о твоем физическом состоянии, и, несмотря на то, что для нас это был вопрос жизни или смерти, он стал убеждать меня не связываться со службами доктора Кумара. Но я сказал, что уже принял решение, мы поругались. Знаю, я его очень разочаровал. Он хотел, чтобы я помог ему в его борьбе, а я, конечно, отказался. Тогда он решил все сделать сам и отправился в Бразилию.

– А о своем компаньоне он знал?

– Я ему сказал это после того, как все детали дела были урегулированы. Ведь это именно он занимался счетами…

– Патрик Александер? – выдохнул Пол.

– Да, кажется, он, у меня записано где-то в бумагах.

– Ты сказал Эдуардо, что Патрик Александер замешан в этом трафике? – уточнил потрясенный Пол.

– Да, я сказал ему. В некотором роде это было предательством, но мысль о том, что эти лицемерные люди продолжают творить свое черное дело, была для меня невыносима. По крайней мере, я должен был это сделать для Эдуардо, который был человек прямой и честный. Мне казалось, что так я в некотором роде заглаживаю свою вину. Знаю, что это было недостойно. Но мне хотелось, чтобы этот криминальный трафик прекратился, хоть каким образом, хоть кем-то, не знаю. И вот как-то я позвонил ему и сказал. Тогда я уже переступил черту, так что больше ничего не имело значения.

Пол не мог прийти в себя. Патрик Александер лично был замешан во всей этой истории! Пэр продолжал свой рассказ.

– Я постоянно думаю о том, что сделал. Часть меня тогда умерла. Была нанесена рана, которая никогда не заживет. Однако я не жалею о том, что принял такое решение. Каждый раз, когда я смотрю на высокий кедр, я думаю об этом. После того, как тебе сделали операцию, я сумел на некоторое время заглушить ощущение вины, под стекло ее поставить, мне хватало видеть перед собой тебя. И Маризу, которая снова стала такой… счастливой. Но когда ты начал работать в ООН и занялся вопросами торговли людьми, во мне снова все сразу поднялось, что было под спудом, и я просто… взбесился. Я понял, что однажды мне придется посмотреть тебе в глаза и ответить…

Пэр бессильно замолчал, он выдохся. Пол помог ему подняться, и они долго смотрели друг на друга. Пол прочитал в глазах отца глубокое страдание, панический страх от того, что он не представлял себе, как сын прореагирует на его признания.

– Я еще не знаю, как буду жить со всем этим, – начал Пол. – Мне невозможно представить себе все это. Это я, это во мне, ты понимаешь?

Пэр устремил вдаль свои голубые поблекшие глаза и горестно кивнул. Несомненно, он представил себе тот ужас, который мог испытывать Пол.

– Пока я не решил, что делать, но ты должен мне помочь… папа.

Старик воспрянул, его дыхание стало ровным и глубоким. Он снова кивнул головой в знак согласия.

– Я хочу, чтобы ты провел расследование по делу о Патрике Александере.

15