Не склонив головы

Совершенно не похож на другие комнаты был кабинет ученого. Просторный и в то же время уютный, с огромными застекленными шкафами, сплошь заполненными книгами, мягкими удобными креслами, он напоминал ту комнату, к которой привык за долгие годы русский профессор у себя на Родине. И, войдя в кабинет немецкого ученого, Органов почувствовал волнение…

Он не притронулся к кофе, поданному экономкой фрау Эльзой. Он неподвижно сидел в кресле. Доктор Майер не нарушал молчания, — понимая душевное состояние своего коллеги. Когда Аркадий Родионович встал и прошелся по кабинету, чтобы немного развеять нахлынувшие воспоминания, Майер прервал молчание.

Но заговорил Майер не о том, ради чего пригласил к себе Органова. Немецкий ученый не хотел расстраивать своего необычного гостя…

Долго беседовали в этот вечер ученые о проблемах развития радиолокационной техники. Аркадий Родионович с большим интересом слушал Майера. Доктор понял, что русский профессор высоко ценит его изыскания, интересуется его опытами. Но когда разговор зашел об использовании радиолокации в войне, то русский ученый во многом не разделял точку зрения Майера.

— Следует иметь в виду то обстоятельство, в чьих руках находится это новое оружие.

— Но это уже область политики, — Майер наклонил голову. — Мой ассистент Эрнст лучше разбирался в таких вещах. Он и мне, помог кое-что понять.

— У Эрнста была светлая голова, — с грустью проговорил Органов. — Эрнст очень хорошо понимал, как ужасна война. Он любил свой народ, верил в него, — Аркадий Родионович посмотрел прямо в лицо доктора. — И Эрнст, возможно, замучен, погиб в гестаповских застенках!..

Майер снова вдруг отчетливо вспомнил о разговоре в Имперском совете, в гестапо, куда ездил накануне.

* * *

…В Имперском совете на вопрос Майера: «Что с моим ассистентом Эрнстом Генле?» — ему ничего не ответили, сославшись на то, что этим делом занималось гестапо. Но зато Майера уведомили: — «Днями ждите прибытия авторитетной комиссии. Она будет знакомиться с научно-исследовательской работой в центральной лаборатории. Комиссию особенно интересует работа русского профессора!»

В гестапо доктора встретили холоднее. Так же, как в Имперском совете ничего не сообщили о Генле. Но когда ученый уходил, гестаповцы в нескольких словах рассказали о ночном происшествии в зоне чрезвычайно важного объекта номер двести восемь и, как бы вскользь, намекнули: «Это — тонко продуманная диверсия. Все нити ведут на завод…»

Все это вновь пришло на память ученому и напомнило ему о главном, из-за чего был приглашен на квартиру профессор Органов.

— Аркадий Родионович! — обратился Майер к своему гостю. — К нам скоро прибудет комиссия… — руководитель центральной лаборатории концерна «Динкельбарх-верке» нахмурился. Он начал рассказывать гостю о своем посещении Имперского совета и гестапо.

Рассказывал доктор тихо, не скрывая своего волнения.

Органов слушал его с большим вниманием. Ученые не заметили, как скрипнула дверь, они не могли видеть и то, что за дверью уже давно притаилась экономка доктора Майера фрау Эльза. Она прислушивалась к разговору ученых, стараясь не упустить ни одного слова…

* * *

В то время, когда ученые вели беседу, Шницлер сидел в своем кабинете на заводе. Он несколько раз перечитал бумагу из канцелярии рейхсфюрера СС Гиммлера и почувствовал холодную дрожь на спине. Прошло всего несколько часов, как Шницлер разрешил русскому профессору уехать с завода на квартиру руководителя центральной лаборатории. И черт возьми, он позволил это без санкции начальника, позволил как раз в то время, когда в высших инстанциях был уже подписан секретный приказ.

Медлить нельзя. Шницлер понял что его ожидает, если там, наверху, узнают о его неосторожных действиях. Он срочно вызвал солдат охраны и выехал в Берлин, на квартиру доктора Майера…

Через полчаса в кабинет ученого вошла фрау Эльза.

— Герр профессор, — испуганным голосом обратилась она к Майеру, — какой-то офицер требует немедленно впустить его в дом.

Майер в недоумении посмотрел на Аркадия Родионовича, затем на свою экономку.

— Какой офицер, зачем?

— Не знаю, — отозвалась фрау Эльза. — Он требует…

— Хорошо, пусть войдет.

На пороге появился майор Шницлер. За его спиной были видны солдаты из внутризаводской охраны.

— Герр профессор, — обратился гестаповец к доктору, — получен приказ об аресте Органова.

Немецкий ученый побледнел. Он сделал несколько шагов к Органову и, заслонив его, обернулся к Шницлеру:

— В чем дело?

— У меня приказ, — официальным тоном проговорил гестаповец.

— Оставьте до утра… На мою ответственность… Я поеду к вервиртшафтсфюреру[5] фон Леру.

— Не могу, — коротко ответил Шницлер.

3