(Не)согласная невеста

Он шерудил пальцами у нее между ног, Лалиана выгибала спину и ерзала, цепляясь за вздернутую юбку. Я таращилась во все глаза, не в силах оторваться и не понимая, как девушка может вот так… Но любопытство не отпускало еще и тем, что я, наконец, видела, что происходит между мужчиной и женщиной.

– Пусть не правильно, – прохрипел ее жених и сильнее раздвинул ей ноги, – зато мы вместе. Никто не помешает случиться тому, что должно. Разве ты не хочешь того же, что и я, Лалиана?

Ловким движением он дернул вырез платья, пышная грудь Лалианы выпала ему в ладони, он принялся ее мять, сжимать крупные темные соски, а она запрокидывала голову и подавалась вперед.

– А…. м… так нельзя… – стонала она, зажмурившись и перекосив лицо от страсти. – У меня все горит, там… внизу…

– Так и должно быть, Лалиана, – сказал юноша и вновь его пальцы скользнули ей между ног.

Она громко застонала, выгнув спину и вцепившись пальцами в его руку на груди.

– Вот так, девочка… Да… Чувствуешь, как сильна наша любовь?

– Да… Да… я чувствую… А….

– Тогда не будем останавливаться, – прошептал он и стал быстро двигать пальцами внизу.

Лалиана всхлипнула, заизвивалась, стала подаваться вперед, словно хочет оказаться еще ближе к его пальцам.

– Нет, не будем… Это плохо… Это не правильно… О, да…

Вдруг он быстрым движением поднял ее и опрокинул на спину на дерево. Она только охнула, а ее жених задрал юбку и широко развел ей ноги, тут же оказавшись между ними.

Во рту пересохло, я вцепилась пальцами в кору и, кажется не мигала, наблюдая за позорным падением Лалианы. Та, кажется, не ожидала оказаться на спине.

– Что ты делаешь? – выдохнула она, попытавшись привстать на локтях.

Жених стала копаться в штанах, одной рукой играя с ее грудью.

– Все хорошо, Лалиана, – охрипшим голосом проговорил он, – все хорошо. Не бойся.

Сквозь сладострастие на лице девушки мелькнула неуверенность, она попыталась отодвинуться, но жених положил ладонь ей на плечо.

– Тихо, моя девочка, – проговорил он, – доверься мне, все хорошо, расслабься.

Лалиана все больше теряла вожделеющий облик, в глазах появился страх, она проговорила:

– Наверное, не стоит дальше. Лучше после официальной…

– Лалиана, мне уже не остановиться, – прервал ее нареченный. – Доверься мне, не бойся.

– Не…

– Сначала будет больно, – сказал он и как-то резко подался вперед.

Лалиана вскрикнула и закрыла лицо ладонями, а нареченный вскинул левую руку с каким-то амулетом и прошипел заклинание на непонятном языке. Их обоих охватило синеватое свечение, он склонился над девушкой и отвел ладони от её лица. Даже с такого расстояния смогла разглядеть ее заплаканные глаза.

– Все, – проговорил он охрипшим голосом, – больше никакой боли.

Она всхлипнула, а ее нареченный задвигался на ней, просунув руки под коленями. До меня долетело ритмичное шлепанье бедер о ее зад. Лишенная дара речи, я наблюдала, как в такт движениям жениха колышется грудь, как они оба мерцают синими всполохами. При этом чем быстрее двигался нареченный, тем ярче становилось свечение на нем и на левой ладони, где зажат амулет.

Зато свет вокруг Лалианы постепенно мерк. Она молчала, жмурясь и отворачивая лицо в сторону, жених постанывал, ускоряясь все сильнее. Когда он издал хриплый крик и рухнул на нее, как мешок с мукой, сияние вокруг Лалианы окончательно потухло.

Оторопев от увиденного я даже не могла сдвинуться с места. Ветер усилился, кроны зашумели, но все стояла и пыталась совладать с ошеломлением. В голове пульсировала лишь одна мысль – теперь я знаю, что именно происходит между мужчиной и женщиной.

И это ужасно.

Судя по лицу Лалианы, ей тоже процесс не понравился. Она все еще лежит под массивной фигурой дымчатолицего и боится шевельнуться. Чем дольше я ждала, тем больше становилось жаль Лалиану. Самое печальное, сейчас раскрывать свое присутствие рискованно, не понятно, как отреагирует ее нареченный на то, что кто-то увидел, чем он тут занимался. А еще в груди вместе с даром ворочалось чувство вины.

Могла ли я что-то сделать? Помочь ей? Едва ли. Только себя бы выдала с потрохами. Но все равно было противно, что ничего не сделала.

Ее жених наконец слез с нее и, спрыгнув с бревна, стал заправлять штаны. Я успела увидеть его орган, повисший, но большой. Догадываясь, куда он его совал, передернулась – сложно представить, как это вообще туда поместилось…

– Вот и все, Лалиана, – проговорил он оправляя ливрею. – А ты боялась.

Морщась, она села и обхватила живот, подняв на него блестящие голубые глаза.

– Что теперь будет? – шепотом спросила она, но я услышала.

– В каком смысле? – с каким-то неубедительным удивлением спросил жених.

– У меня странное чувство… – сказала она, опустив взгляд. – Какое-то опустошение. И болит…

Нареченный провел ладонью по дымке на голове, видимо пригладил волосы, и произнес:

– А, так это нормально. Не переживай. Поболит и перестанет. Ты тут отдыхай, а мне пора.

Лалиана вскинулась, взгляд вновь приковался к жениху, лицо стало перепуганным, она проговорила быстро:

– Как пора? Куда? Ты что, оставишь меня одну после… всего? Ты же сказал… передача дара нас почти поженит.