Не совсем мой, не совсем твоя

На какую-то долю секунды глаза их встретились. Борис как раз поинтересовался, не найдется ли у нее в хозяйстве чего-нибудь такого, чем можно связать поганцу руки, и Илона кивнула, подтверждая, что найдется. Вздрогнув, Ник уже приготовился услышать за своей спиной лязг наручников – тех самых, с которыми она познакомила его незадолго до своей поездки в теплые страны. Но нет, она принесла из ванной кусок обыкновенной бельевой веревки.

– Связывать-то зачем? – пробовал протестовать Ник. – Я и так уже твой. Ты сделал меня как сынка.

– Я смогу сказать, что сделал тебя как сынка, после того, как ты ответишь на все мои вопросы.

– Бог ты мой… Я чувствую себя персонажем вестерна.

Борис затянул первую петлю, и он моментально закрыл рот, отметив про себя, что полотенце пришлось как нельзя более кстати.

– Не слишком туго? – забеспокоилась Илона, чем вызвала у простертого на ковре Ника новый приступ безудержного веселья.

Борис внимательно посмотрел на Илону.

– Тебе все еще нужен тот номер телефона?

– Да, но… – Неожиданная хрипотца в ее голосе, обычно резком и визгливом, наводила на мысль, что, возможно, она все-таки понимает, что происходит. – Смотри, у него запястье распухло. Может, связки повреждены?

– Все может быть.

– А без этого никак нельзя? Мы же договаривались…

– Лицо ему портить нельзя, больно делать нельзя… – разозлился Борис. – Слушай, может, я домой пойду?

– Нет, но я не думала…

– Ну вот что, – раздельно проговорил тот. – Или ты сейчас же идешь на кухню, а мне предоставляешь полную свободу действий, или я бросаю все и еду домой. У меня, знаешь ли, есть дела поважнее, чем твоему ангелочку сопли подтирать.

– Ой, как ты не прав, мужик, – хриплым шепотом заговорил ангелочек, – ой, как не прав… Начнем с того, что никаких соплей ты мне не подтирал. И вряд ли тебе до такой степени повезет – не в этой жизни. Дальше…

Договорить ему не удалось. Боль от удара в спину была так сильна, что у него прервалось дыхание. Во рту появился стойкий привкус металла. Вдоль позвоночника волной прошла холодная дрожь. Попытавшись абстрагироваться от этих симптомов и потерпев неудачу, Ник глухо зарычал в полотенце. В который раз за этот вечер ему захотелось лишиться сознания. Или хотя бы временно утратить дар речи.

– Ох, да погоди же!.. – волком взвыла Илона. И метнулась к двери. – Не могу на это смотреть.

– Иди, иди, – добродушно проворчал Борис. – Свари пока кофейку. Я позову, когда он созреет для разговора.

Ник выпустил изо рта полотенце, которое терзал зубами, и окликнул:

– Илона!.. Постой, куда же ты? Не уходи. Будет весело.

Она обернулась. Увидела его лицо, его глаза… и стремглав выскочила из комнаты.

Глава 12

Он сидел на обтянутой клеенкой банкетке, наблюдая за тем, как хирург накладывает повязку, и думал: что, интересно, делает сейчас Ксения? Двенадцать ночи. Лежит, наверное, под одеялом, гладенькая и стройная, а рядом мурлычет этот грозный Царь Зверей. Точнее, Царица. Отсюда до ее дома рукой подать, но нет, нельзя. Нехорошо пугать девочку, в особенности после того, что ей пришлось пережить из-за грубости и хамства ее бывшего спутника жизни… бывшего ухажера… или как его лучше назвать… Черт, да не все ли равно? Ник устало потер пальцами лоб.

– Голова кружится? – хмуро спросил хирург.

– Есть немного.

Какое там «немного», просто вертолет. И почему, спрашивается? Вроде никаких серьезных повреждений, не считая порванных связок и гематомы на правом боку. Ни трещин, ни переломов… испорченный вечер, только и всего.

Однако у хирурга было свое мнение на этот счет.

– Ты на машине?

– Да.

– Сам добрался?

– Ну а как же еще?

– Посмотри мне в глаза. – Пауза и затем: – Кто-нибудь может за тобой приехать?

Ник задумался. Ксения, Каталина… Ни в коем случае. Кто же тогда? С горечью он осознал, что в плохую минуту ему фактически не к кому обратиться. Как же так? Вроде полно знакомых. То и дело звонят, куда-то приглашают…

– Да сам доеду.

– Об этом не может быть и речи! – заявил хирург. Сказал как отрезал. – Одного я тебя не отпущу.

Вошел второй дежурный, который только что занимался девушкой с инородным телом в носу. И как оно, господи помилуй, туда попало?..

– Ну как тут твой, с побоями?

Ник скорчил гримасу. Оценивающие взгляды медработников заставляли его чувствовать себя не личностью, а экспонатом. Неким случаем из медицинской практики (что у нас здесь? черепно-мозговая травма?.. а здесь? укус бешеного опоссума?..). Ему уже предложили зафиксировать побои на случай, если он намеревается преследовать обидчиков в судебном порядке. В ответ на это предложение он только покачал головой, не удержавшись от замечания, что фраза «кому я должен, всем прощаю», вероятно, была придумана специально для него.

– Сотрясения нет? – продолжал расспрашивать второй. – Давление в норме?

Он был еще моложе первого, лет тридцати или около того. То есть как сам Ник.

– Давление сто на семьдесят, – отвечал первый. – Для парня такой комплекции это, считай, упадок сил.

Оба замолчали, разглядывая Ника с комичной сосредоточенностью, точно прикидывая на глаз его рост и вес.