Не спи под инжировым деревом

Я подумал о сегодняшнем собеседовании. О предстоящем моей группе выступлении в клубе Energetica. Даже если Ниязи и разрушал что-то, на месте этого вырастало нечто новое, и даже совсем не плохое. Что, если он решил сосватать меня какой-нибудь более достойной, чем Сайка, девушке? Последняя фраза его сообщения прямо намекала на это. Допустив такую возможность, я нервно захихикал, и в этот момент случилось то, чего никто из нас уже никак не ожидал: Бахрам открыл глаза.

– Какие же вы шумные, – произнёс он убитым голосом, который обычно бывает после сна. Зарифа стремительно сменила ряд цветов, как хамелеон: с красного на белый, а затем на зелёный, и упала на диван. Я увидел, что руки у неё трясутся. Тем временем Бахрам принялся основательно, с достоинством разминать одеревеневшие части тела. Хруст стоял как в зале кинотеатра во время демонстрации очередного фильма от Marvel.

– Мы помешали вам? – смиренно спросила Зарифа, очевидно, совладав с шоком.

– Нет, я завершил своё дело.

– Почему так долго? Что было? Что вы ей сказали? – Все волнения сегодняшнего дня поблёкли в сравнении с возможностью расспросить человека, вернувшегося оттуда, куда обычно простые смертные не ходят.

– Я вам всё расскажу. Но сейчас я бы чего-нибудь поел. Чего-нибудь вегетарианского.

– Конечно! – Зарифа вскочила, полная боевого пыла. – Я сейчас что-нибудь придумаю. Вы едите молочные продукты? – крикнула она уже из кухни.

– Да, – ответил Бахрам. Вслед за этим из кухни донёсся странный звук, как будто кому-то, пытавшемуся что-то сказать, зажали рот рукой… или тряпкой для стола. Я бы не удивился, узнав, что в эту самую минуту Зарифа запихивает нашу маму в шкаф с посудой – чтобы не мешала строить счастье.

Бахрам перебрался с пола на диван, и мы сидели в молчании; он – в спокойном, а я – в смущённом. Вскоре вернулась Зарифа с подносом, полным разной аппетитной зелени. Она успела распустить волосы и вдеть в уши длинные серьги.

– Благодарю, – сказал Бахрам, выпил два стакана воды и начал есть. Для человека, голодавшего два месяца, он делал это очень неторопливо. Я изнывал от нетерпения и мысленно поторапливал его, а вот Зарифе зрелище доставляло удовольствие. Если бы на меня во время еды кто-то так пристально пялился, я бы уже подавился три раза, но Бахрама ничем нельзя было смутить. Насытившись, он ещё раз поблагодарил Зарифу и спросил:

– Надеюсь, я не слишком обременил ваше семейство своим присутствием?

– Нет, конечно, нет, совсем наоборот! – закричала Зарифа, дав мне понять, что в ближайшее время я в разговоре не участвую. – Мне так нравилось смотреть на вас! Я написала ваш портрет!

– Вот как? – слегка недоумённо ответил Бахрам.

– Да, сейчас я вам его покажу.

Она вытащила портрет, спрятанный на подоконнике за занавеской, и поставила его перед Бахрамом.

Он молча смотрел на картину целую вечность, а потом выдал:

– Ну, знаете… после такого я просто обязан на вас жениться, как честный человек.

«Да уж, – подумал я, глядя, как Зарифу снова накрывает приступ расширения кровеносных сосудов, – по количеству интересных судьбоносных событий сестрица меня сегодня уделала».

– П-п-почему? – бедняжке не с первого раза удалось выговорить.

– Не переживайте, я пошутил, – улыбнулся Бахрам. – Портрет очень хорош. Настолько хорош, что мне лучше не глядеть на него. Он заставляет меня гордиться. У вас есть другие картины?

– Нет. – Зарифа посмотрела ему в глаза и смело продолжила: – Меня никто никогда так не вдохновлял, как вы.

Кажется, Бахрам немного растерялся. Я решил, что самое время мне вмешаться, пока Зарифа не сказала слишком многого и не лишила себя очарования таинственности.

– Расскажите нам, что вы делали эти два месяца.

– Прошло два месяца? Как же быстро идёт там время…

– Где – там?

– В тонком мире. Там, где обитают души и… все остальные.

– Вы говорили с этой Мануш?

– Да, я говорил с ней. Такая несчастная женщина. Очень одинокая. Никто её не любил, и она никого не любила. По-настоящему она была привязана только к этой квартире. Поэтому она и не ушла. Продолжала заботиться о ней, мыла вашу посуду. А потом вы, – он кивнул на меня, – объявили себя мёртвым. Но при этом остались жить здесь. Она решила, что вы – призрак, который собирается остаться на её жилплощади. Живых она терпела, они для неё – словно бы арендаторы, которые рано или поздно уйдут. Но мёртвых, собирающихся навечно остаться в её доме, она терпеть не станет.

– Да вы издеваетесь! Я не мёртв! Ладно, другие верят во всё, что написано в Фейсбуке, а с вами-то что?

– Нельзя манипулировать представлениями большой группы людей о реальности и ожидать при этом, что реальность не начнёт меняться.

– Теперь, если я пустил слух, что умер, я должен на самом деле умереть?!

– Необязательно. Но будьте готовы к тому, что все, кого вы знаете, станут считать вас мёртвым.

Да уж, такого эффекта от своего розыгрыша я не ожидал. В другое время я ответил бы Бахраму, что он несёт какие-то бредни, но события этих двух месяцев невозможно было объяснить иначе. Тут мне стало по-настоящему страшно.