Не спорьте с призраком

Телевизор по вечерам – лучший момент за весь день! Мы все вчетвером устраивались на диване – иногда даже впятером, если я брал с собой Рэмбо, – ставили рядышком чипсы и банки с кока-колой. В дни учёбы для нас с сестрой сеанс заканчивался в полдесятого. Но по выходным мы смотрели фильм до конца. Это прекрасно, особенно если показывали вестерн.

– Пойду прогуляюсь по саду, – ответила Виолетта.

– Только не допоздна, – предупредил папа и погрузился в просмотр программы.

За окном был виден восхитительный закат. Небо было цвета смородины. Силуэты деревьев напоминали китайский театр теней. Лучше любой телепередачи!

Я тоже решил отправиться на улицу. Но не только для того, чтобы любоваться закатом. Поведение сестры меня озадачило. Надо было с ней как-то объясниться. Такой спокойный вечер вполне годился, чтобы помириться.

– Подожди, Виолетта!

Она сделала вид, что не слышит, и, пока я выбирался с дивана, вышла из дома. Сестричка и в самом деле собиралась бесконечно морочить мне голову?

Куда это она? Вместо того чтобы направиться в лес, она повернула за дом.

Я потихоньку последовал за ней. Она скользнула в гараж и вышла оттуда с лопатой в руках. Потом пересекла газон и направилась в заросли.

Бесшумно, словно тень, я крался следом. Надо было быть осторожным, чтобы она не заметила меня. Прямо Шерлок Холмс!

Так друг за другом мы добрались до поляны, ярко освещённой закатом. В кроне плакучей ивы щебетали птицы.

Виолетта остановилась перед статуей Эммы. Довольно долго она стояла неподвижно, пристально глядя в каменное лицо. Как будто она… Да нет, это мне померещилось! Она просто слушала, как поют птицы.

Хотя на мгновение мне показалось, что она говорит со статуей…

В душе я посмеялся над собой. Вот воображение-то разыгралось! «Диалог» между Виолеттой и Эммой закончился. Сестра принялась рыться во мху позади скамеек. Похоже, она искала что-то.

Наконец она выпрямилась, довольно улыбаясь. Потом взяла лопату и принялась копать.

Что это значит?

Я затаил дыхание.

Откуда у Виолетты столько сил? Она покраснела, взмокла, чёлка прилипла к потному лбу, но она работала как настоящий землекоп. Яма увеличивалась на глазах.

Наконец она отбросила лопату, встала на колени и принялась шарить в яме обеими руками.

Мне вдруг пришла в голову дикая мысль: моя сестра откапывает труп! Меня словно в живот пнули…

Золотистые краски заката незаметно сменились голубоватыми сумерками. Птицы на ветвях умолкли. Вокруг воцарилась мёртвая тишина.

И в этой тишине вдруг раздался голос Виолетты.

– Маргарита! – закричала она, выхватив что-то из ямы.

Ой-ой-ой, подтвердились мои худшие предположения?

Рывком Виолетта подняла над головой свою добычу – нечто, облепленное землёй и напоминавшее маленькую девочку. Совсем маленькую. Ростом с полметра.

– Вот она! Вот она! – Вещь в руках Виолетты была… куклой. Вернее, тем, что от неё осталось. Останки куклы – лысой, без глаз, с одной ногой.

Держа её в руках, Виолетта танцевала в сгущающейся темноте.

– Я нашла Маргариту! – распевала она на разные лады.

Меня аж затрясло. Я не узнавал её голоса.

Глава 9. Рыжая по прозвищу Дико

– Это что за жуть?

Услышав такое из комнаты Виолетты, я выскочил из ванной с зубной щёткой в руке. Какие-то новости?

Стоя у кровати сестры, мама с отвращением указывала на нечто, лежавшее на подушке.

– Это Маргарита, – ответила Виолетта, прижав к себе куклу.

– Где ты это нашла?

– В саду… Красивая, правда?

– Красивая?

Мама расхохоталась.

– В самый раз для помойки. Но главное, что тебе нравится. Вставай скорее, не то в школу опоздаешь!

Потом она спустилась в кухню готовить завтрак, и мы с сестрой остались вдвоём.

Мои вчерашние тревоги не рассеялись за ночь. Но спал я хорошо: после нашей находки в воскресенье стук прекратился. Не помешал мне выспаться даже кошмарный сон с Виолеттой в главной роли.

Обычно, проснувшись, снов не помнишь. Они исчезают при свете дня. Но тут каждая деталь прямо-таки врезалась в память с удивительной точностью.

Я спокойно читал в гостиной, когда из розовой комнаты послышались ужасные вопли. Кричала моя сестра. Я решил, что она в опасности, и помчался на помощь, взлетев по лестнице. Но оказалось, что никто ничего плохого ей не делал. Она была одна и вопила, извиваясь на ковре, словно дождевой червяк, которого разрезали надвое. Я пытался расспросить её, что происходит. Не поранилась ли она, не плохо ли ей, но она не отвечала. Я стоял над ней, пытаясь понять, в чём дело…