Не стой у себя на пути. Руководство скептика по развитию и самореализации

Затем наступила пятничная встреча. Всё прошло хорошо. После четырёх часов, в течение которых мы расспрашивали о чуждом для нас процессе, мы ушли, чувствуя удовлетворение от принятого решения, от желания встать на новый путь, от наличия плана и возрождения мечты. По счастливой случайности офис адвоката находился по соседству с удивительным рестораном, где мы бывали уже пару раз. В этом ресторанчике в Беверли-Хиллз продавали сэндвичи с сыром-гриль за двадцать два доллара. Однако завышенная цена на хлеб и сыр вполне соответствовала шагу, который мы только что сделали.

Мы сидели на улице, глядя на фонтан и подслушивая нелепые разговоры пьющих светских львиц, вызывающие желание закатить глаза и скрестить пальцы. Идеальное место для того дня.

И вот, пока мы сидели, Рейчел вдруг задала мне вопрос: «Эй, а ты позвонил отцу девочек? Можно нам принести еду?»

Я знал ответ уже два дня, но решил держать его при себе, чтобы мы успели на встречу с адвокатом. Однако теперь настал момент истины. Я нахмурился и ответил: «Он не хочет иметь с нами ничего общего».

Слёзы не заставили себя долго ждать.

На Рейчел были стильные солнцезащитные очки. Знаете, такие, которые закрывают большую часть лица. Но когда эти слова сорвались с моих губ, из-под стекол по щекам тут же полились слёзы. И это был отнюдь не тихий плач. Это был настоящий удар по нутру. В тот же миг она снова вернулась к моменту, когда мы получили известие о невозможности удочерить близнецов. Она достаточно долго приходила в себя, чтобы сквозь сильные рыдания произнести два слова, которые я никогда не забуду: «С меня хватит».

Мой убедительный аргумент на заднем дворе — это одно. Но в тот раз, сидя в ресторане, я не сомневался, что смогу её убедить. И дело было не в том, что последние четыре часа встречи резко вычеркнулись из жизни. Она выбрала закончить этот марафон, которым стал наш изменчивый путь к удочерению. Рейчел устала, и в тот момент я её понимал.

Столики в этом ресторане с бургерами за двадцать два доллара располагались невероятно близко друг к другу. Настолько близко, что, когда мужчина за соседним столиком хлопнул рукой по нашему столу, мы оба прекратили рыдать.

«Вы не имеете права сдаваться», — решительно прогремел он.

Мы оба ошарашенно взглянули на мужчину.

«Простите, что вмешиваюсь, но я просто не мог не подслушать. Меня усыновили. Мои родители несколько раз терпели неудачу, прежде чем они усыновили меня и моего брата. Они были на вашем месте и тоже стояли перед выбором: сдаться или продолжать борьбу. Они выбрали бороться. Если бы они опустили руки, я бы здесь не сидел. Если бы они сдались, я бы не окончил школу лучшим в классе, не женился бы и не построил бы карьеру. Вам нельзя сдаваться. Наверное, я сижу здесь сейчас потому, что должен сказать вам эти слова: не опускайте руки».

Наши челюсти так и отвисли до самого пола.

Смахнув слёзы, мы протянули руки, чтобы официально представиться незнакомцу, сидящему рядом с нами. В ответ он произнёс ещё два слова, которые я никогда не забуду: «Я Ной». Конечно же, его звали Ной. Конечно, во время потопа, который мы переживали, нам был послан Ной, чтобы помочь нам понять, что нам нужно идти дальше и что в море сомнений, которое действительно испытывало нашу веру, Бог всё время был с нами.

Мы решили не сдаваться.

Ноябрь перешёл в январь, и нас поставили в пару с беременной мамой, которая искала приёмных родителей для своего ребёнка. В конце февраля она родила. Мы находились вместе с ней в палате, чтобы встретить нашу девочку. Когда медсестра попросила нас выбрать имя, только одно казалось подходящим: Ной. Ной Элизабет. Мы назвали её в честь первого Ноя, который верил и строил, несмотря на отсутствие доказательств надвигающегося потопа, а также Ноя из ресторана, призвавшего нас верить, когда путь казался совсем неопределённым. Элизабет — это среднее имя моей жены, а также имя удивительно самоотверженной женщины, которая решила доверить нам своего ребёнка. Это было счастливое завершение нашего почти пятилетнего путешествия.

Не так давно во время подкаста я рассказал нашу историю. Когда я закончил, интервьюер признался: «Мне очень жаль, что вам и вашей семье пришлось через это пройти». Но дело вот в чём: я не сожалею. Пока мы находились в эпицентре событий, мы, конечно, хотели, чтобы всё прошло по плану, без боли и счастливо. Но теперь, по ту сторону обстоятельств, я ни о чём не жалею. На самом деле, я даже счастлив, что всё произошло именно так, как произошло. Я горжусь тем, что мы сделали выбор, который обернулся серьёзными переменами. Я благодарен, что принятые нами решения и силы, которые вмешались в нашу жизнь и перевернули её с ног на голову, сделали именно то, что сделали.

Даже если это причиняло боль и дискомфорт и вызывало слёзы.

Потому что это вызывало боль, дискомфорт и слёзы. Много слёз.