Не суди по оперению

Они приехали на заправку, которая, хоть и находилась на муниципальной трассе, была совершенно пустой. Единственный служащий, судя по всему, давненько не видел клиентов, поскольку бросился к ним, предлагая помочь. Алекс ни разу не встречал никого, кто бы взялся заправлять его машину, и был весьма удивлен. Максин, припомнив времена, когда заботилась больше не об экономии, а о качестве обслуживания, пришла в восторг от того, что обходительность еще не окончательно канула в вечность.

Заправщик, однако, не сводил глаз исключительно с Алекса, выглядевшего весьма импозантно в своем костюме из «Прада». Что до старой дамы, то она не без сожаления облачилась в прежнюю одежду, добавив к ней найденный в юрте toortsog, который она выкупила у администратора. Таким образом, ее плиссированную юбку, лавандовый кардиган и нитку жемчуга на шее дополняла круглая национальная монгольская шапочка. У Алекса не хватило духу попросить Максин снять ее. Она так гордилась ей. И молодой человек подумал, что если их остановят полицейские, то он на худой конец силой снимет ее с Максин.

Заправщик пожирал глазами Алекса, отчего тот стеснялся все больше и больше. Он прошептал Максин, развернувшись спиной к молодому человеку:

– Он очень странно смотрит на нас. Я уверен, что он нас узнал. Должно быть, он вызвал полицию и тянет время, наполняя бак со скоростью черепахи. Надо уходить.

– Неужели ты бросишь твою «Твинго»?

Алекс в сомнениях оглянулся. Стукач по-прежнему заливал бензин. Сколько еще ему понадобится времени? Алекс наклонился к Максин, полный решимости:

– Тем хуже для «Твинго»! У вас с собой электрическая дубинка?

Максин усмехнулась.

– Он не на нас смотрит, а на тебя.

– На меня? Почему?

– Потому что ты красивый.

Увидев, как смутился Алекс, она пояснила:

– Знаешь, что говорил мне мой муж? «Если на тебя засматриваются, то потому, что ты красивая. Не будь же эгоисткой, дай людям насладиться».

Молодой человек услышал грусть в ее интонации.

– Вы все еще красивая.

Она улыбнулась ему.

– Будь ты лет на десять старше, я бы позволила тебе поухаживать за мной. Но пока, наоборот – на тебя запал этот юноша.

Алекс с оскорбленным видом запахнул полы пиджака.

– А что, уже нельзя заправиться так, чтобы тебя не грабили и не домогались? Разве я хочу слишком многого?

Тут Максин расхохоталась.

– Послушай, обычная жизнь – это для обычных людей. Мы с тобой от нее умрем со скуки. И потом, этот юноша не то чтобы тебя действительно домогался.

Заправщик поставил насос на место. Услышав щелчок, Алекс оглянулся, прошел мимо служащего, не удостоив его взглядом, и сел за руль. Он ждал, что Максин пойдет расплатиться, но она села в машину и спокойно стала ждать. Он не желал поддаваться и некоторое время упорно молчал. Но напряжение пересилило.

– Вы хотите, чтобы меня обвинили еще и в воровстве? Хотите, чтобы я газанул и с визгом колес умчался, не заплатив? Вы забыли, что у нас «Твинго», а не «Мазератти»?

– Я рада, что тебя посетили эти мысли, но хочу, чтобы ты пошел заплатить.

– Почему я? Пойдите вы.

– Нет.

– Почему нет?

– Потому что ты отвратительно обошелся с этим юношей и должен исправить свою ошибку.

– Я обошелся с ним совершенно нормально.

– Ты даже не посмотрел на него. Как будто ты владелец замка, недовольный своей обслугой. Ты возомнил себя хозяином аббатства Даунтон, что ли?

– А я думал, вам в доме престарелых разрешают смотреть только «Касабланку» и «Молодые и дерзкие».

– Ну, если ты на диете, это не значит, что нельзя посмотреть на пирожные в меню. Марти подписан на тележурнал, и мы вместе читаем обзоры фильмов и сериалов, которые нам запрещает смотреть Дюрефе. У нас свои способы бороться с оболваниванием, которое нам нагло навязывают. Дюрефе – это Big Brother [50] нашего дома престарелых. Она, как у Оруэлла, навязывает всем стандартное сознание и запрещает всякое проявление человеческого, которое не укладывается в эту норму. Ты либо полностью подчиняешься, либо умираешь. Третьего не дано.

– Какое длинное объяснение, достойное «Аббатства Даунтон».

Максин хлопнула его по плечу. Алекс задался вопросом, сколько раз уже она его ударила. Не сможет ли он заявить в полиции, что жертва похищения – он, а не она?

Старая дама протянула ему бумажник.

– Не дури и иди расплатись.

Он нехотя повиновался, бормоча что-то себе под нос. И не обернулся, услышав, как Максин крикнула ему вдогонку:

– Прекрати ворчать, как капитан Хэддок![51]

Алекс медленным шагом направился к магазинчику, где его терпеливо ждал заправщик. В окно было видно, как тот ему улыбался. Алекс невольно обернулся. Максин тоже ему радужно улыбалась и даже слегка помахала рукой. Он уже собирался помахать в ответ, но заметил, что знаки любезности старой дамы адресованы не ему, а скорее юноше, платившему ей тем же.