Не суди по оперению

Кассир, единственный, кто не подозревается в нападении на заправку, также должен будет заново давать показания органам правопорядка. Прежние, в соответствии с которыми дама якобы одна справилась с налетчиком, должны быть списаны на шоковое состояние продавца, вызванное потрясением от столкновения с двумя опытными преступниками.

Полицейские, однако, считают, что в обоих расследованиях имеются значительные сдвиги, поскольку они смогли приблизительно определить местонахождение похитителя. Поиски машины марки «Твинго» продолжаются, ее номер сообщен всем бригадам дорожной службы и полицейским участкам. Они не сомневаются, что в ближайшее время разыщут ее, и надеются, что преступник не успеет избавиться от тела старой женщины.

Конструктор машины, в своем пресс-коммюнике, сожалеет, что речь идет об устаревшей машине, хотя и обращает внимание на качество автомобиля, способного прослужить так долго. Действительно, если бы похититель выбрал более новую модель, конструктор смог бы определить его местоположение благодаря системе дистанционного контроля. Он призывает всех потенциальных покупателей обратиться именно к такой модели ради их же безопасности.

40

«Твинго» мчалась на всей скорости. Последние новости, услышанные по радио, вряд ли могли утешить Алекса. Он стремился оторваться на максимальное расстояние от заправки. Ему казалось, что чем дальше он едет, тем дальше отодвигаются проблемы. Он опустил стекло, ветер хлестал его по лицу. Свежий воздух позволял сохранять ясное сознание.

Он пытался подвести итог тому, что произошло за последние несколько часов. И не мог решить, каким он ему кажется – положительным или отрицательным. Он был в бегах вместе с больной старой дамой, в похищении которой его обвиняли. Все, включая родителей, считали его виновным, тогда как он чуть не погиб во время вооруженного ограбления. С другой стороны, он так прекрасно развлекся за эти часы, как еще не развлекался никогда в жизни. Он ни за что бы не признался в этом Максин, но он все реже и реже вспоминал о своей депрессии, а мышцы его лица, не привыкшего улыбаться, болели от множества сегодняшних улыбок.

У него было такое чувство, как будто он пробудился от долгого сна. И, как всегда при пробуждении, поначалу глаза щипало. Время от времени у него получалось на несколько минут поймать настоящий момент, жить здесь и сейчас. Потом, разумеется, вопросы, тревоги и прочие волнения опять всплывали. А что, если Максин откажется лечиться? Что, если по-прежнему захочет отправиться на эвтаназию в Брюссель? Сможет ли он ей действительно помешать? И кто он такой, чтобы лишать ее права на это? Ей потребовалось огромное мужество и невероятная решимость, чтобы уйти из дома престарелых и найти машину, которая отвезет ее на этот зловещий прием в брюссельскую клинику. Что произойдет потом? И захочет ли он после этого жить? Он чувствовал себя лучше, находясь рядом с Максин, но что с ним будет, если им придется разлучиться? Как прийти в норму после этого приключения?

Все эти вопросы мешались у него в голове. И образовывали плотный комок в мозгу. Голова у него разболелась, он потер виски, хоть и знал, что это не снимет боль. Он неотрывно смотрел на белые полосы, мелькавшие вдоль шоссе. Их регулярное мелькание помогло ему сосредоточиться. Главное сейчас было двигаться вперед и оторваться от полицейских, которые наверняка его разыскивают. Надо ехать, ехать и ехать.

– Ты видел табло? – спросила Максин, указав пальцем в направлении, куда Алекс не удосужился бросить взгляд.

– Мне некогда смотреть.

– Как скажешь.