(не)свобода

Тут за решеткой сидели двое парней возрастом едва старше двадцати. Адвокат пытался доказывать, что его подзащитные не имеют никакого отношения к убийству местного пьяницы, они даже переписывались во время убийства и обменивались смайлами, а то, что оба молодых человека живут рядом с местом убийства, – всего лишь случайность. Прокурор – вовсе не харизматичный злодей в черном костюме, а растерянный паренек едва ли старше тех, кто сидел за решеткой, – мямлил и постоянно косился в бумаги, чтобы сказать хоть фразу. А вот представительница потерпевшего – того самого забулдыги, который умер в больнице от побоев, – вгрызалась в защиту и, хотя слабо вредила доводам адвоката, донимала экспертов из МВД вопросами: нельзя ли, например, задним числом редактировать переписку, нельзя ли проверить точное местоположение обвиняемых в момент убийства; многозначительно хмыкала на рассказ каждого из обвиняемых о том, где они находились в момент совершения преступления и сразу после (катались по городу, подвозили подружку одного из них домой после небольшой тусы у торгового центра, ничего такого). И главное: спустя три часа в суде появился, как черт из табакерки, свидетель обвинения, который стал рассказывать о том, как он оказался не в том месте не в то время и увидел преступление. По мере его рассказа Олег всё больше хмурился, но вслух ничего говорить не стал: слушатель, все-таки, не на стороне адвоката.

В итоге четверо одноклассников Олега вышли из суда с тяжелым чувством и еще более тяжелой головой, и по дороге домой болтали на отвлеченные темы. О суде так никто и не вспомнил – ни в тот же вечер, ни на следующий день, ни через неделю, ни через месяц.

А вот Олег делился с Оксаной Игоревной своими соображениями.

– Свидетель говорил, что видел, как они вышли на пешеходную дорожку на Карепина и там набросились с бутылкой на потерпевшего, – бормотал Олег, водя пальцем по карте в приложении. – Но ведь это невозможно! Карепина же оттуда в трех километрах. Там на маршрутке ехать минут десять. Да и, кажется, остановки «Танцевальный клуб» у нас нет, – он посмотрел на Оксану Игоревну, нахмурившись, – или я ошибаюсь?

…После того осеннего вечера Оксана Игоревна и взяла его в помощники.

Задания попадались разные: там контрагентов клиента проверить, тут рассчитать время, в какое была украдена вещь, чтобы вычислить истинного вора. Олег уходил в эти занятия с головой, забирая иногда папки из офиса Оксаны Игоревны на дом и засиживаясь с ними до раннего утра. Ему нравилось думать, что каждый проведенный над бумагами час делает жизнь в их городе немного лучше, пусть и большинству жителей, ездящих на заработки в столицу, на родное Перепятово было наплевать.

И все-таки было что-то, что от Олегова взгляда укрывалось. И он сам не понимал: то ли у него паранойя, то ли с Оксаной Игоревной и впрямь что-то не так. С каждой неделей она как будто уменьшалась, бледнела, всё реже улыбалась; однажды ему пришлось учтиво простоять десять минут у кабинета, прежде чем он вошел, услышав плач. Адвокат отмахивалась и уверяла его, что всё в порядке; между тем ярко-алая папочка, та самая, на которую Олег обратил внимание в первую их встречу, всё больше и больше пухла, и в какой-то момент к ней присоединилась вторая, а потом и третья. Однажды Олегу вообще приснилось, как он бежит вверх по эскалатору внутри какой-то высокой башни с модерновыми стенами из плексигласа и тянет за собой ту самую красную папочку, которая становится всё тяжелее и тяжелее, а где-то позади, гремя сапогами, за ним несется черный человек. Черный в буквальном смысле – тень, мерцающее ничто, лающее кому-то приказы и баламутящее воздух стуком каблуков по металлу. В конце концов папка становилась настолько тяжелой, что Олег ронял ее на пол и не мог больше тащить, и тогда черный человек оказывался совсем близко, а потом в башне внезапно выключали свет, и оставался только мрак, стук каблуков и ветер, швыряющий листья и капли дождя в прозрачные стены.

Но наступил тот день, когда Оксана Игоревна решила наконец рассказать ученику о деле из красной папки, которое довело ее до психотерапевта – одного из первых, кстати, кто принимал клиентов прямо в Перепятово.