(не)свобода

Мэр города Андрей Шамсуров владел в Перепятово тремя крупными земельными участками и парочкой автомастерских и салонов красоты. Трудно сказать, кто первым раскопал эту информацию, но знали об этом все. И всё равно Шамсурова любили: нулевые годы подходили к концу, а он будто распространял на весь город эдакий защитный барьер от нового кризиса и от рейдерских захватов – сначала бандитских, а затем и силовых. Так, Шамсурову удалось очистить Перепятово от подпольных игорных заведений, а заодно и от парочки прокуроров, у которых каждое полнолуние рука сама тянулась к набитым зеленью конвертам. Он занял самую редкую и одновременно самую выгодную нишу: градоначальника, который не стеснялся своих коррупционных доходов, но и был удивительно популярен среди горожан. Да, прямо как в скабрезной шутке про рыбку. Во многом благодаря этой популярности Шамсуров ощущал свое положение весьма устойчивым, не стеснялся опаздывать на совещания к губернатору и был на короткой ноге с генералами и полковниками ФСБ. Но, как часто бывает в таких случаях, его козыри сыграли против него самого.

Перелом наступил, когда Шамсуров поддержал народные протесты против строительства платной автострады через Перепятовский лес. Губернатору такой афронт не понравился, и неожиданно у компетентных органов проснулся интерес к шамсуровским земельным участкам и к его доле в вяло пыхтящем Перепятовском целлюлозно-бумажном комбинате, который тогда как раз собирались сносить под строительство жилого комплекса, и однажды в пять утра в одну из резиденций Шамсурова нагрянул ОМОН.

…А месяц спустя пожаловали и к Оксане Игоревне, которая из личной благодарности за некоторые прошлые одолжения «вписалась» за стремительно падающего с высоты властной иерархии мэра. В тот день адвокат как раз и позвонила Олегу, прямо с разгромленной квартиры, с просьбой о помощи.

Олег ввязался и в эту борьбу, но быстро стало понятно, что дело Шамсурова им не по зубам: во всех аналогичных случаях суды не церемонясь изымали имущество у подсудимого, а его самого отправляли в колонию. Были отдельные исключения, но по совсем уж мелким делам, которые их масштабам не подходили. Но Оксана Игоревна с поражением была мириться не готова.

– Не может быть так! Должно быть что-то еще, должно!.. – хрипло говорила адвокат, отпивая остывший кофе из очередной кружки.

Угрозы продолжались. Кто-то разбил окно в ее офисе. В лицо мужу плеснули зеленкой. Оксана Игоревна стала работать из дома.

Наконец ей удалось откопать кое-что интересное. Оказалось, что от увешанного долгами, как гирляндой, комбината собирался избавиться еще предыдущий градоначальник – но тут явился предприимчивый бизнесмен Шамсуров с деловым предложением: он увеличит выпуск продукции, а в обмен от предприятия отстанут. Мэрия согласилась, а с ней и руководство комбината во главе со стареньким директором. План Шамсурова сработал – и на некоторое время, пусть и всего на несколько лет, комбинат стал приносить прибыль. Теперь у Оксаны Игоревны на руках было доказательство, что Шамсуров приобретал долю не в коррупционных целях банкротства комбината и дальнейшей застройки его территории.

– Олег, мы выиграем! Слышишь меня? Я нашла, нашла! – радостно кричала в трубку Оксана Игоревна.

Олег был доволен. Еще бы – увидит на суде кислые рожи врагов перепятовского мэра. (И наконец отоспится.)

Так что, когда у Оксаны Игоревны случился инсульт, Олег минут десять себя щипал, дабы удостовериться, что он не оказался в очередном своем кошмарном сне.

Потом журналисты и коллеги писали разное. Припоминали и внезапные утренние обыски, и звонки с угрозами с неизвестных номеров… Кто-то даже подозревал, что за Оксаной Игоревной вели слежку недруги Шамсурова из силовых структур. В местной газете опубликовали фото черного внедорожника, за рулем которого сидел молодой человек в зеркальных очках и наблюдал за тем, как адвокат покупает себе кофе в небольшом придорожном кафе. Газету через неделю закрыли, якобы за нерентабельностью, но тот самый выпуск у Олега сохранился – кочевал из одного ящика стола в другой вместе с распечатками из соцсетей, где бывшие коллеги и знакомые Оксаны Игоревны грозились доискаться до правды и выяснить, чье же назойливое внимание погубило адвоката. По прошествии времени поток гневных постов иссяк.

А затем, через пару лет, когда Олег уже учился в Москве и в Перепятово появлялся только на выходных, комбинат таки снесли. Но пустырь продержался недолго: уже через полгода к нему выстроилась вереница самосвалов, котлован окружили высоким забором из металлокаркаса, на входе поставили охранников не самого дружелюбного вида, а новый мэр Перепятово стал петь осанну инвесторам, которые обеспечат городу новые рабочие места. В общем, всем всё было понятно.