(не)свобода

Дебил, вы всё равно встретитесь завтра! Саша внезапно согласилась, хотя до этого морозилась и исчезала. Но Олег хотел подготовиться. Узнать интересы, найти пересечения в музыке или кино, общие паблики… На самом же деле – он просто трусил, причем больше, чем перед завтрашним слушанием, на котором ему впервые предстояло сыграть роль защитника.

«Стрематься – нормально», – наставительно заметил психотерапевт в голове; но в том и отличие внутреннего психотерапевта от психотерапевта платного, что внутреннего слишком легко заткнуть.

Олег устало вернулся на пустую вкладку с текстом и попытался набросать пару строк по методу «бля, короче»: представляешь, будто рассказываешь суть истории какому-то другу, начиная с «бля, короче», – и пишешь текст, а потом просто убираешь «бля, короче» из черновика. Но тут тоже далеко не пошло: Олег просто не смог вспомнить, кому бы из его друзей были интересны постановки Черновдовина.

Он решил размяться и еще минут десять мерял шагами квартиру. Заглядывал в шкафы и шифоньеры, пробегал пальцами по корешкам на книжной полке. Вспоминал. Вот эту, о журналистике от первого лица, купил на книжной ярмарке – и так и не прочел; всё собирался – но не было времени, сил, энергии… «Нет ресурсов, милорд». А вот у этой куртки начала заедать молния, когда еще в бытность помюриста опаздывал в суд на гражданское дело, и пришлось тогда снимать ее прямо через голову и швырять гардеробщице, чтобы успеть… И всё равно, кстати, не успел.

Слушал, как двор сотрясало лаем какой-то большой собаки. Стоял, смотрел на два горящих окна в доме напротив. Там почти ничего не видно было, только форма светильников: один – люстра с плафоном из прозрачной ткани, другой – матовый потолочный круг, из которого сочится пурпурный цвет. Интересно, что там происходит? Почему люди не идут спать? Или ушли спать, но свет забыли выключить? Или кто-то готовится к экзаменам? Или кто-то занимается сексом и не любит делать это в темноте?

Олег вздрогнул, покосился на постель. Это же Анжелика не любила заниматься сексом в темноте. «Хочу, чтобы мы друг друга видели, а то совок какой-то получается». И потом: «Смотри на меня, давай, ну давай, смотри на меня».

Олег зашел в ванную, включил воду. Посмотрел на себя в зеркало. Взгляд бассет-хаунда: с таким большинство журналистов и ходят. Да что уж там: большинство россиян.

А когда Олег вернулся наконец к ноутбуку, сформулировав в голове кое-какую гипотезу насчет Черновдовина и его прочтения Достоевского, телефон на столе зажужжал уведомлением из фейсбука.

Сказать, что у Двоеглазова на аватарке были два глаза, наверно, очень глупо, – но это было правдой. Точнее, не два глаза, а очки: одна линза была синей, другая – красной. В реальности Двоеглазов носил такие же очки, разве что линзы цветными не были, так что Олег готов был поставить один к десяти, что его новый подзащитный по жизни был патентованным душнилой. Но сейчас было важно не это, а то, что диабетику Двоеглазову грозил изолятор. Хотя человеком симпатичным его назвать было нельзя, судя по материалам дела: Двоеглазов работал в правозащитном «Комитете по гражданским правам» и вымогал деньги у подследственных за прекращение дела. Где-то двести тысяч, где-то четыреста. Однажды заломил цену в восемьсот тысяч, но, когда подозреваемых из изолятора не отпустили, деньги им вернул. Теперь в изолятор отправлялся сам Двоеглазов – ну, или не отправлялся, это уж как получится у Олега.

«Завтра всё в силе? Простите, мне неловко спрашивать, но государственный адвокат не берет трубку».

Олег откинулся на спинку кресла, заложил руки за голову и задумался.

Когда он в последний раз выступал в суде? Кажется, что несколько космических эпох назад, но вообще-то на днях стукнул всего лишь год с тех пор, как он бегал по поручениям начальника в рульфе средней руки. Впрочем, ничего серьезного ему отстаивать не приходилось: там работник клиента уволился и совершенно позабыл об одном пункте из трудового договора, тут банкротство нужно было обосновать, – ничего необычного.

Это не вгрызаться зубами за человека, как делали защитники в уголовном процессе. Не сыпать статьями, как они, не генерировать на ходу афоризмы. Да и способен ли он вообще защищать? Олег вспомнил, как оцепенел, когда на остановке увидел прижатую в угол девушку с мужчиной, которого спугнул таксист. Ведь кишка тонка была бы вступиться самому, да?