Не та, кого ты искал

– И один мой друг, назовем его Брайаном, обвинил меня в том, что я бегаю рядом с ними нарочно, – сказала Лулу.

– А ты что?

– Я все отрицала, конечно.

– Но ты соврала.

– Я не соврала. Видишь ли, Брайан обвинил меня, что я якобы бегаю рядом с мальчиками специально, чтобы они на меня смотрели.

– А это не так?

– Нет. Я бегала рядом с мальчиками, чтобы смотреть на них самой. А Брайан решил, что все наоборот. Мальчики – это субъект, я – прямое дополнение.

– Это уже мелочи.

– Тебе это, может, и кажется мелочью, а вот мне нравится быть субъектом в своей собственной истории. – Лулу пнула обочину туфлей. Резиновая подошва издала приятный скрип.

– Какая разница, что там думает о тебе какой-то идиот?

Лулу допила свою граниту.

– Если все, что ты ни делаешь в жизни, будут так же неправильно понимать, тебе это тоже не понравится.

Лулу залезла в сумку, вытащила оттуда ключи, подняла голову и замерла. Через дорогу от них стоял цветочный магазин, вот только он закрылся рано и защелкнул ворота вокруг своей территории. Ее машина осталась по ту сторону забора. Час от часу не легче. Лулу показала на забор.

– Это моя машина.

– Впечатляет, – сказал Мэтт. – Как тебе это удалось?

– Ну конечно, ворота не были закрытыми, когда я припарковалась, – сказала Лулу с отчаянием в голосе. – Черт побери, Мэтт. Как мы доберемся домой?

– У меня есть идея. Только она тебе не понравится.

Глава 20 Недотрога

«Датсун» ярко-оранжевого цвета остановился перед обочиной у цветочного магазина, где сидели Лулу и Мэтт. Лулу пробормотала проклятия на всех языках, какие знала.

– Спасибо, чувак, – сказал Мэтт.

– Нет проблем, – отозвался Джеймс, его локоть свешивался из открытого окна.

– Тебе не холодно ездить с открытым окном? – спросила Лулу.

Джеймс посмотрел на нее и улыбнулся.

– Ты сядешь в машину, Лулу Саад, или так и собираешься гордо стоять на холоде? Выбирать тебе, но я бы хотел знать заранее. Чтобы я мог спланировать.

– Я планирую сесть в машину вместе с моей неизменной гордостью. Большое спасибо. – Лулу расправила плечи и подняла подбородок.

Мэтт открыл дверь с пассажирской стороны. Лулу проскользнула внутрь и перекинула ногу через коробку передач. Мэтт забрался на сиденье рядом с ней.

Лулу выглянула в окно и увидела пурпурный кабриолет, проезжающий мимо. Это проехала Одри, не удостоив их ни гудком, ни приветствием. Но Лулу и не хотелось, чтобы та гудела или махала им рукой. Она схватилась за ручной тормоз.

– Я опущу это, если не возражаешь.

– Слава богу. И в первый раз было странно, а сейчас, когда ты в юбке, еще хуже, – выдохнул Джеймс.

– А ты знаешь, как сделать девушке комплимент, – заметила Лулу.

– Может, заведешь уже машину? Мне, конечно, хотелось бы послушать, как вы флиртуете, но я, пожалуй, не буду. Джеймс, твоя печка абсолютное дерьмо.

Джеймс покраснел. Он поднял оконное стекло и включил передачу. Лулу отпустила ручной тормоз и уставилась вперед, в окно. Они ехали в тишине. Джеймс не хотел говорить, Лулу не могла говорить, а Мэтту, похоже, было все равно в любом случае. Он перегнулся через ногу Лулу и поиграл со стареньким радио, пока не нашел станцию, на которой звучала реклама. Лулу отдалась аккордам гитары и ритму дороги.

Когда машина остановилась, Мэтт отстегнулся, выбрался из машины, бросив напоследок лишь «спасибо, чувак», и исчез в доме. Лулу сползла на освободившееся сиденье. Джеймс включил передачу и тронулся с места. Она рисовала фигуры на запотевшем окне. Ему следовало отвезти первой ее, а не Мэтта.

Джеймс снова опустил окно.

– Извини, я знаю, что холодно. Но это единственный способ разморозить окна.

Лулу повела плечами в своем свитере.

– Ничего страшного.

– Я закрою через минутку, – пообещал он.

Последовавшая тишина грозилась проглотить Лулу целиком. Ей захотелось бороться с ней, заполнить ее чем-то.

– Знаешь, Реза – это персидское имя. А Бен звучит так ветхозаветно, что все думают, что оно еврейское. А вот мне досталось самое обычное арабское имя. – Лулу наблюдала, как нарисованные ею фигуры медленно тают под напором холодного воздуха, ворвавшегося в машину. – Но Реза вообще не планировали назвать Резой. Его должны были назвать в честь дедушки. Первый сын первого сына и все такое.

– Но его так не назвали, – понял Джеймс. – И его не назвали в честь твоего отца.

Лулу посмотрела на него. Он крепко сжимал руль. Костяшки рук побелели от холода. Она могла видеть его дыхание, вырывающееся у него изо рта маленькими облачками.

– Нет, не назвали. Его назвали в честь лучшего друга моего отца.

– Почему?

– Его убили в тот самый год, когда родился мой брат. Или, по крайней мере, отец узнал, что он погиб, в тот год. И он не оставил потомства. Вот мой отец и подарил ему такое наследие. Он был иракцем, но его семья происходила из Персии, давным-давно. В тех местах никто не забывает о таких вещах. Поэтому они сохранили множество персидских имен в семье.

– Лулу, – сказал Джеймс. Так, словно он собирался сказать что-то очень важное.

Лулу подышала на стекло, и оно на мгновение затуманилось. Она промычала, не обращая внимания на настойчивую нотку в его голосе.