Не та, кого ты искал

– А почему я должна в этом признаваться?

Мэтт первым вышел на улицу под звон колокольчика. Лулу последовала за ним, поеживаясь на холодном воздухе. Но она все равно не выпускала свою граниту.

– Я припарковалась рядом с цветочным магазином. Ближе к Сили. – Лулу подкупающе улыбнулась. Через один квартал от них она увидела забор, рядом с которым припарковалась. – Кстати, спасибо.

Мэтт тряс бумажный пакетик над своим ртом, отчаянно пытаясь поймать последние крошки. Воротник его футболки был припорошен сахарной пудрой. Его стакан опустел, и он выбросил его в урну.

– За что?

– За то, что встретился со мной. В школе сегодня сумасшедший дом. Подруги сводят меня с ума.

– Те самые, которые придурки?

– Иногда, когда мы слишком много времени проводим вместе, я забываю, почему мы вообще дружим.

– Да ну? – подивился он.

– Правда, хочешь послушать мой бред?

– Почему бы и нет? – Мэтт пожал плечами.

Лулу большего и не требовалось.

– Есть Ло. И Эмма. И Одри. Все они мои подруги. С Одри лучше всего, когда она позволяет себе расслабиться. У нее есть тщательно отрепетированная версия, и есть другая ее сторона, которая проявляется, только когда она расслабляется. Я думаю, ее родители перестарались, воспитывая из нее леди.

– Постой, а тебя не воспитывали быть леди?

– Не так, как Одри.

Мэтт склонил голову набок, явно не понимая.

– Она немного сумасшедшая. У нее самое странное чувство юмора. Это была ее идея сделать крутые татуировки на Хэллоуин, как у моряков, типа «люблю маму», но только друг про друга. Потому что мы любим друг друга. Но ее всю жизнь воспитывали эдакой примадонной и настоящей леди. Когда она ругается, это звучит непривычно, потому что она воздерживалась много лет, понимаешь? Но внутри у нее живет дикая женщина. Настоящая. – Лулу не стала упоминать о проблемах, возникших, когда Одри напилась. Ей показалось, что будет несправедливо рассказывать о ней такое, еще до того, как она познакомится с Мэттом. У Одри были свои тараканы. Но не все они были для чужих ушей.

– Ты сказала «дикая женщина»?

– Боже, неужели это все, что ты понял из моей речи?

– А что еще? – Мэтт слегка толкнул ее бедром. – Или кто еще?

– Ло ты уже встречал.

– Она выглядит…

Лулу приподняла брови. Никто не смел отзываться плохо о Ло, кроме самой Лулу.

Мэтт сразу же это почуял.

– …нелегкой в общении. Даже если она действительно верная.

– Но в ней есть что-то такое, отчего хочется следовать за ней хоть на край света. Она бесстрашная. Но не пламенно бесстрашная, а больше, как ураган, который не боится дома, понимаешь? Ло – это ураган. И мы все стоим у нее на пути. Она – амазонка. Я знаю, звучит глупо, но это так и есть.

– Господи. – Мэтт поежился. – Она бы отрезала себе грудь?

– Если бы решила, что это поможет ей лучше целиться, то да. И других заставит мечтать об одной груди, как будто бы наши тела так и должны выглядеть. – Лулу рассмеялась. С Ло она помирится когда-нибудь. Может, когда она остынет лет эдак через двадцать. – Кто-то попробовал назвать ее Лолитой однажды.

– Лишь однажды? – спросил Мэтт.

Лулу кивнула.

– У нее оказался чертовски неплохой хук справа. – Никто бы не догадался об этом, глядя на нее. Ее тогда недооценивали. Лулу ее недооценивала.

Мэтт округлил глаза.

– После этого она нагнулась и прошептала что-то бедному парню.

– Что же?

– Понятия не имею. Никто этого так и не узнал. – Лулу улыбнулась. – Но с тех пор никто не смел называть Ло как-то иначе.

– Господи, – сказал Мэтт.

– И еще есть Эмма. Она из тех людей, что не выглядят бунтарями, но в душе именно таковыми и являются. Однажды она ткнула мороженым прямо в лицо Нине Холмс, потому что та распустила ужасный слух про Ло. Она заставила Нину пойти и извиниться перед всеми и сказать, что она соврала.

– А как она выглядит? – спросил Мэтт.

– Как Суперкрошка[40].

– Из конфет, и пирожных, и сластей всевозможных?

– Именно! Разве что никто не видит каплю вещества Х. Все видят только сладость и радость. Но она тебе крышу снесет, если будешь зевать. – Сама Лулу тоже зевала. Эмма отбилась от рук, и она не знала почему. Лулу, прищурившись, вгляделась вдаль. Цветочный магазин был впереди.

– Один вопрос, – сказал Мэтт. – Почему ты позвонила мне, а не Джеймсу? Ты ведь не строишь из себя недотрогу?

– Я никогда не была недотрогой, если честно. – Лулу рассеянно пожевала соломинку. – Просто когда мы виделись в последний раз, меня тошнило на лужайку моего дома.

Мэтт присвистнул, как какой-нибудь старик в вестерне.

– Это плохо. А почему ты никогда не была недотрогой?

– Мне нравится охота. Почему я должна от этого отказываться? Несправедливо, что парням достается все веселье.

– Ты охотишься на парней… – голос Мэтта затих, незаконченная мысль повисла в воздухе.

– Ха. Может быть. Или, скорее, я не убегаю, когда они ловят меня. Я еще сама не разобралась. Все, что я знаю, это то, что, когда я хватаю свою добычу или позволяю добыче поймать меня, становится неинтересно. Как правило.

– Как правило?

– Ну, например, прошлой весной я каждый день бегала. Бегала рядом с мужской сборной по лакроссу, ну знаешь, чтобы не было скучно.

– И?